страшный день.
миллионы смертей отделяют его теперь от нас.
обидно, что на войне не умирают те, кто их начинает...

а вы ничего не путаете?

Если про Великую Отечественную, то ещё день.

да.
завтра была война...
еще день...

о Той войне разговора не получилось...
Забывается. Значит скоро будет развязана новая...

А может наверно и хватит так много говорить? Тем более что мы можем о ней сказать? Ведь прошло уже 64 года, а у нас основная гордость что только Победа в той войне.

ну почему же... и в космос мы слетали и все такое. А про войну помнить все-таки стоит, чтобы разные мрази память наших дедов своими грязными языками не пачкали. Свято место пусто не бывает, если мы не будем говорить о войне, найдутся всегда кто будет говорить по своему.

Помнить да, это нужно обязательно, но не строит всю политику только на том, что мол какие мы великие (не мы если серьезно, а наши деды) в такой войне победили.

ты строишь? или я строю? или может быть НОвинка строит?

На БЗ про политику не пишутНо ты открой любую про правительственную газету, посмотри ТВ или зайди на любой политический форум.

и что будет? Ну зайду я, увижу ... и что?

Ну может быть тогда поймешь, что помнить надо, гордится надо, но не стоит только этим прошлым и жить и только им и прикрываться, тем кто и в проекте тогда не был.

эээ... а сейчас я как-то этого не понимаю, да? живу прошлым и прикрываюсь?

Память о ВОВ плавно переходит в память о ВОВ 1812. Хорошо ли, плохо ли?
Тем, кому это было близко, наверно обидно, тем, кто помоложе - увеличение количества экзаменационных вопрос по истории.

И всё-таки время расставляет всё по своим местам. И это хорошо.

Я был очень смешной солдат. И, наверное, толку от меня было немножко. Но я очень старался делать так, чтобы все были довольны. Я стрелял, когда нужно было стрелять. Хотя честно вам скажу, что не с большой любовью я стрелял, потому что убивать людей - это не очень приятная вещь. Потом - я очень боялся фронта.
Первый день я попал на передовую. И я, и несколько моих товарищей, такие же, как я, семнадцатилетние, очень бодро и счастливо выглядели. И на груди у нас висели автоматы. И мы шли вперед в расположение нашей батареи. И уже представляли каждый в своем воображении, как мы сейчас будем прекрасно воевать и сражаться.
И в тот самый момент, когда наши фантазии достигли кульминации, вдруг разорвалась мина, и мы все упали на землю, потому что полагалось падать. Но мы упали, как полагалось, а мина-то упала от нас на расстоянии полукилометра.
Потом все, кто находился поблизости, шли мимо нас, а мы лежали. Все проходили по своим делам, а мы лежали. Потом мы услышали смех над собой. Подняли головы. Поняли, что пора уже вставать. Встали и тоже пошли.
Это было первое наше боевое крещение. Тогда я первый раз узнал, что я трус. Первый раз. Кстати, должен вам сказать, что до этого я считал себя очень храбрым человеком, и все, кто был со мной, считали себя самыми храбрыми.
А потом шла война. Я многое узнал и увидел... И еще узнал, что все, кто были со мной, они тоже боялись. Одни показывали вид, другие не показывали. Все боялись. Это немножечко утешило.
(с) Б. Ш. Окуджава, магнитофонные записи, из рассказа о войне