С Днём Победы!
9778
25
Sobolev
old hamster
Поздравляю всех с праздником!
С Днём Победы!
С Днём Победы!
С Праздником, дорогие! Пусть наши дети и внуки живут в мире! 
Утром вышла сонная в сад. Трава росная. Седая, сверкает и так босыми ногами в неё зайти по щиколотку захотелось! Что и сделала. Прохлада росы на ступни легла. Радостно стало. Вспомнила строчку песни «босиком бы пробежаться по росе».
С Днём Победы! Ура!
С Днём Победы! Ура!
Не забудем! Не дадим повторить войну!
"Это произошло чуть ли не в одну ночь. Внезапно все одинокие инвалиды исчезли. Города зачистили от этих людей. Одиноких, слепых, непокорных инвалидов цинично вывезли из городов. К осени 1953, их уже не было в Москве и Ленинграде.
Рисунки Победы. В 1974 году на Валааме, в интернате для инвалидов, Геннадий Добров сделал первые четыре портрета. В 1980-м, в Карелии, закончил сороковой.
Фронтовая радистка Юлия Степановна Еманова: «Зачем мне выпало на долю пережить своих друзей-сталинградцев…». Они – оба опаленные войной. Город-герой Волгоград (до 1961г. – Сталинград) и героиня – бывшая фронтовая радистка Юлия Еманова. И выстояли они оба – город на Волге, где в 1942-1943гг. были остановлены и повернуты вспять фашистские орды, и деревенская девушка, добровольцем ушедшая на фронт и внесшая свой вклад в победу. Полтора миллиона фашистских солдат штурмовали город, но они не смогли взять его, потому что на защиту встали такие люди, как Юлия Еманова. На ее груди высокие награды СССР за боевые подвиги – ордена Славы и Красного Знамени. "
"Это произошло чуть ли не в одну ночь. Внезапно все одинокие инвалиды исчезли. Города зачистили от этих людей. Одиноких, слепых, непокорных инвалидов цинично вывезли из городов. К осени 1953, их уже не было в Москве и Ленинграде.
Рисунки Победы. В 1974 году на Валааме, в интернате для инвалидов, Геннадий Добров сделал первые четыре портрета. В 1980-м, в Карелии, закончил сороковой.
Фронтовая радистка Юлия Степановна Еманова: «Зачем мне выпало на долю пережить своих друзей-сталинградцев…». Они – оба опаленные войной. Город-герой Волгоград (до 1961г. – Сталинград) и героиня – бывшая фронтовая радистка Юлия Еманова. И выстояли они оба – город на Волге, где в 1942-1943гг. были остановлены и повернуты вспять фашистские орды, и деревенская девушка, добровольцем ушедшая на фронт и внесшая свой вклад в победу. Полтора миллиона фашистских солдат штурмовали город, но они не смогли взять его, потому что на защиту встали такие люди, как Юлия Еманова. На ее груди высокие награды СССР за боевые подвиги – ордена Славы и Красного Знамени. "
С сайта о Валааме.
http://valamo.ru/dom-invalidov-na-valaame-statya-iz-almanaxa-serdobol
За нашу Победу!
http://valamo.ru/dom-invalidov-na-valaame-statya-iz-almanaxa-serdobol
За нашу Победу!
Сейчас читают
карты Таро. (часть 2)
369549
811
Соцопрос: Кто что курит, кто что пьёт? :)
149199
199
Наука и смысл жизни
334401
667
О! Его сделали цветным!
С днем Великой победы!
С днем Великой победы!
С Днем Победы наших отцов, дедов и нашей, которую мы продолжаем отмечать!
«Победа, победа... Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда, два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге по старой топали на восход, потом обратно. "... и славы ратной достигли, как грится, не посрамили! Да здравствует этот... бля... во всем мире... солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте. В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных. Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали... ик! х***ли вы передали? это перечница..."
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян..."
Е. Шестаков
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян..."
Е. Шестаков
мой дед Саенко Иван Трофимович, отец моей мамы (1942 г.р), погиб в апреле 1945 под Калининградом
маме моей не было и трёх лет
фотографии деда не осталось
вечная память!
всех с праздником!
мирного неба нам!
маме моей не было и трёх лет
фотографии деда не осталось
вечная память!
всех с праздником!
мирного неба нам!
-
я была на братской могиле в 2017, моя бабушка передавала
С днем победы. Будем жить и будем помнить.
Где-то в супермаркете Казахстана.
Вечная Слава, Вечная Память, Вечная Скорбь
и пример потомкам как надо воевать, жить и умирать
и пример потомкам как надо воевать, жить и умирать
Ne budu ni kem
old hamster
1939 - 1945 Помним, скорбим.
Всех наших людей с нашим Днем победы! Всем нашим ветеранам и труженикам тыла здоровья и гордости за детей и внуков. А мы гордимся вами всегда.
Здравствуйте! С Днем Победы! Вот, захотелось и сюда написать, я такое на ЖФ написала, но только тут отдельная тема, мало где почему-то сейчас празднуют..
С Днем Победы, уже почти с прошедшим, и мира всем!
***
В этом году мне не хочется слушать военные песни.
Разные бывают времена – есть времена войн и побед, времена песен и времена тишины. Сегодня хочется тишины, но все равно – утром включила радио, чтобы услышать: посмотри на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо.
Нельзя их не слышать, все эти песни, они звучат как будто с неба, и пускай звучат, мало ли, чего мне хочется. А мне опять хочется тишины в небе, время такое. Странное время, карантина и паралича, 2020 год останется в истории как год, допустим, из Стругацких, какая там будет развязка? Сумасшедшие фантасты всего мира от скуки выдумывают теории заговора, одна другой краше, а я все утро слушаю, хотя не хотела, «посмотри на моих бойцов», и плачу.
Я знаю, что я не имею права плакать, я сытая и в безопасности, но я плачу за бабушку, потому что ее уже нет, а я – есть. Так уж вышло, я жива, и тут нет ни вины моей, ни заслуги. Есть факт – я живу в мирное время и в мирном месте, а бабушки нет.
Вот, захотелось и сюда написать, я такое на ЖФ написала, но только тут отдельная тема, мало где почему-то сейчас празднуют.. С Днем Победы, уже почти с прошедшим, и мира всем!
***
В этом году мне не хочется слушать военные песни.
Разные бывают времена – есть времена войн и побед, времена песен и времена тишины. Сегодня хочется тишины, но все равно – утром включила радио, чтобы услышать: посмотри на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо.
Нельзя их не слышать, все эти песни, они звучат как будто с неба, и пускай звучат, мало ли, чего мне хочется. А мне опять хочется тишины в небе, время такое. Странное время, карантина и паралича, 2020 год останется в истории как год, допустим, из Стругацких, какая там будет развязка? Сумасшедшие фантасты всего мира от скуки выдумывают теории заговора, одна другой краше, а я все утро слушаю, хотя не хотела, «посмотри на моих бойцов», и плачу.
Я знаю, что я не имею права плакать, я сытая и в безопасности, но я плачу за бабушку, потому что ее уже нет, а я – есть. Так уж вышло, я жива, и тут нет ни вины моей, ни заслуги. Есть факт – я живу в мирное время и в мирном месте, а бабушки нет.
Показать спойлер
Но она тоже была жива, и ей было семнадцать лет. И она первый раз плакала о войне: семнадцатилетнюю мою бабушку не взяли на фронт, оставили в колхозе, в тылу, преподавать математику, хотя она очень просилась, умоляла председателя колхоза, носила ему какие-то заявления, написанные на тетрадном листке, вот бы найти сейчас этот листок. А подругу, с которой они ходили к председателю, взяли, а бабушке – почему-то математика, а я все думаю – что со мной случилось через поколение? Почему я не смогу так проситься на фронт? Некого защищать? Нет, наверное, есть кого, но не дай Бог нам такой выбор.
Потом у бабушки были слезы по пропавшим и убитым, слезы от голосов с войны, оживавших в черном радио на беленой стене комнаты в бревенчатом доме, в алтайском поселке.
«Тогда радио было не как сейчас: металлическая тарелка, черная, как жук, даже страшно. Его не ставили на стол или тумбочку, как сейчас ставят, оно висело на стене – прямо над бабушкиной иконой – иконой твоей прапрабабушки, получается. Икону мы привезли еще с Украины, икона, а на ней вышитый крестом рушник, бабушка сама вышивала, а мама икону не прятала, пока я не пошла работать в райком… А по черному радио каждый день – сводки с войны. Страшно было. И мы плакали.
И когда победили – плакали. Все бегут, друг друга целуют и плачут. Я в колхозном поле работала, уже все было зеленое. А небо – синее, как сегодня, и все смеялись, бежали и плакали, и те, у кого – убиты, и те, у кого – не убиты… И солнце было! Я помню солнце и слезы, и, кажется, даже шел дождь…»
И потом, восьмидесятилетняя, в беленой комнате, полной солнца и синего неба, в кирпичном доме, в хрущевке, в сибирском поселке, бабушка плакала утром 9 мая. Мы включали радио, не черную тарелку, полную страшных сводок, а мирную белую коробку, полную победных песен, поставленную на тумбочку, полную чистых льняных полотенец. Пелись песни, бабушка плакала, а я не смела, хотя тоже хотела.
Сейчас бабушки нет, войны давно нет, кажется, скоро не будет и Победы, потому что, например, сегодня, в 2020 году, рожденном в голове сумасшедшего фантаста, нет ни Парада, ни Бессмертного полка, а многие говорят, что они не нужны, да и Победа не нужна, и я не знаю, что мне делать.
Наверное, включать радио на моем столе. Слушать песню: посмотри на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо. И писать о том, что Парад еще будет, и Бессмертный полк будет, и Победа будет. Всегда. И можно поплакать за бабушку.
Потом у бабушки были слезы по пропавшим и убитым, слезы от голосов с войны, оживавших в черном радио на беленой стене комнаты в бревенчатом доме, в алтайском поселке.
«Тогда радио было не как сейчас: металлическая тарелка, черная, как жук, даже страшно. Его не ставили на стол или тумбочку, как сейчас ставят, оно висело на стене – прямо над бабушкиной иконой – иконой твоей прапрабабушки, получается. Икону мы привезли еще с Украины, икона, а на ней вышитый крестом рушник, бабушка сама вышивала, а мама икону не прятала, пока я не пошла работать в райком… А по черному радио каждый день – сводки с войны. Страшно было. И мы плакали.
И когда победили – плакали. Все бегут, друг друга целуют и плачут. Я в колхозном поле работала, уже все было зеленое. А небо – синее, как сегодня, и все смеялись, бежали и плакали, и те, у кого – убиты, и те, у кого – не убиты… И солнце было! Я помню солнце и слезы, и, кажется, даже шел дождь…»
И потом, восьмидесятилетняя, в беленой комнате, полной солнца и синего неба, в кирпичном доме, в хрущевке, в сибирском поселке, бабушка плакала утром 9 мая. Мы включали радио, не черную тарелку, полную страшных сводок, а мирную белую коробку, полную победных песен, поставленную на тумбочку, полную чистых льняных полотенец. Пелись песни, бабушка плакала, а я не смела, хотя тоже хотела.
Сейчас бабушки нет, войны давно нет, кажется, скоро не будет и Победы, потому что, например, сегодня, в 2020 году, рожденном в голове сумасшедшего фантаста, нет ни Парада, ни Бессмертного полка, а многие говорят, что они не нужны, да и Победа не нужна, и я не знаю, что мне делать.
Наверное, включать радио на моем столе. Слушать песню: посмотри на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо. И писать о том, что Парад еще будет, и Бессмертный полк будет, и Победа будет. Всегда. И можно поплакать за бабушку.
Показать спойлер