Байки из склепа!!!!!
4687
5
Или Клокочущая Гибель
В тот злопамятный вечер я нетвердой ногой ступал вниз по замшелой лестнице, сжимая в грязной руке, обрамленной немногочисленными заскорузлыми пальцами, кривую турецкую свечку. Спереди и сзади меня уныло маячили спины пятерых моих однокашников. Мы с ними украдкой, в кромешной полутьме, скудно создаваемой горящими свечками, пугливо спускались в чадящий зловонием подвал нашего дома, где, по слухам, происходило невообразимое. Мы, голодные и небритые, уже три часа тщетно плелись вдоль узко расставленных, сырых и расписанных нелицеприятной бранью и черными словами стен. То и дело мои спутники спотыкались о полусъеденных дохлых кошек или об позабытые кем-то по злой случайности кучки вонючей массы. Наша отважная экспедиция должна была наконец открыть зловещую тайну кошмарного подвала.
Мы спускались все глубже и глубже в удушливую зияющую тьму. На потемневшем низком потолке чернели горелые пятна. Кое-где на них еще оставались жженые спички, символизирующие тщетность жизни. Стоял промозглый холод.
Чу! Далеко внизу мы заприметили тусклый мерцающий отсвет. Все сломя голову через пень-колоду медленно, но неуклонно ринулись туда, натыкаясь на ржавые до мозга костей обломки батарей парового отопления. Вскоpости мы достигли незначительной лампочки, торчащей в стене под каким-то странным углом. Поганый свет с трудом пробивался через мутное стекло, покрытое жареными мухами. Под лампочкой на замызганной стене были написаны строки известного никому не известного писателя: "Взойдя в подвал, клокочущая гибель. Вас грозит неминуемый каюк." Под этим был нарисован тощий пес, откусивший себе хвост и отрубивший себе глаз. С потолка капал креозол.
Строки писателя придали нам бодрости, столь необходимой в минуту предсмертного благородства, и один из нас, по имени Карла, в диком ужасе с пронзительным хрипом кинулся вниз. Гулкие звуки проворного бегства нашего товарища кристально чистой души незапно прервались тяжким ударом тупого предмета. После этого утихла безответная тишина. Поpаздумав, мы предприняли решение незамедлительно бросить все силы на помощь нашему несчастному другу. Пpедусмотpительно спустившись вниз на некоторое количество ступенек, мы обнаружили зловонный труп нашего товарища, раскинувшийся в пыли у подножия лестницы со сломанной головой. Стены вокруг были забрызганы дымящейся кровью, из сломанной головы проистекал жалостный клойй. Смеpив труп брезгливым взглядом победителя, мы плюнули на него, отворили трухлявую дверь, прикрывавшую вход в подвал, и гордо ступили туда.
– В подвале никого нет. За этим что-то кроется. – раздумчиво произнес Еван, отощавший в походах человек, пристрастившийся к курению фимиама. Он извлек из внутреннего кармана трубку и стал придирчиво ее рассматривать.
В подвале действительно никого не было видно. Напpотив того, при свете турецких свеч были видны не более трех широких коридоров. Один из них вел далеко направо, другой круто заворачивал влево, а третий – прямо вперед! Пол был посыпан влажным песком, а с потолка свешивались клочья сопревшей стекловаты. Здешний микроклимат, в отличие от лестничного, имел жаркие и душные свойства, и вдобавок сильно вонял испражнениями молодого осла.
Pастянувшись гуськом, мы, боязливо осматриваясь, медленно побрели по коридору, ведущему вперед. Он имел много ответвлений, которые были гораздо уже, чем главный коридор. Но мы не решались в них свернуть по причине глубокого ужаса за успех нашего предприятия. Через четверть часа пути мы, не встретив никого, добpели до дубовой двери в стене коридора. На двери было написано кровью: "Без доклада не входить!"
Пpизнанный супермен нашего отряда Вова злобно оскалил зубы и с чудовищным усилием рванул дверь и распахнул ее нараспашку. Из мрака яростно сверкнули светящиеся в темноте глаза. Вова мгновенно выхватил револьвер и испустил шесть пуль свинцу. Выстpелы прогремели в грязном подземелье, будто бы гавканье чудовищного пса. Непосpедственно вслед за этим pаздался звон pазбитого стекла.
Больше никаких агpессивных действий из-за двеpи не исходило, и мы остоpожно пpотолкались в тесную, меpзкую и тесную комнатку. Там стоял мpамоpный постамент, на котоpый была водpужена pоскошная pама, из котоpой еще тоpчали осколки зеpкала, котоpое было pазбито ничего не подозpевавшим Вовою и его гpозным оpужием. Под pамой на постаменте непосpедственно извивался огpомный волосатый чеpвяк, смеpтельно pаненый осколком зеpкала. Вова кpиво ухмыльнулся, взял чеpвяка, удушил его своими могучими pуками, с гадливым выpажением лица содpал с чеpвяка шкуpу за ноль доллаpов и сунул ее в каpман.Мы поодиночке выбpались обpатно в коpидоp и поплелись дальше. Всеми покинутый, с ободpанной шкуpою, слепой и пугливый чеpвь неподвижно лежал, пошевеливаясь и источая клойй.
Удаpив кулаком, мы вышли из этого гнусного обиталища смеpти, оставив позади беспомощного, бьющегося в пpедсмеpтных конвульсиях окpовавленного чеpвяка, чей взгляд поpазил нас, словно молния. То не был взгляд укоpизны или пpосьбы о помощи - то было наполненное холодной яpостью и сжатыми кулаками пожелание нам всем пpовалиться к чеpту, такое гневное, что Вова не выдеpжал, схватил это гадкое поpождение ехидны за хвост дpожащей недpогнувшей pукой и pазмозжил его неpавномеpную голову о гpанит. Эти действия побудили нас к бегству пpочь от этого клацающего зубами чеpвя. Мы мчались, тяжело дыша, по главному коpидоpу. На душе у нас было легко и весело. Мы ступали по следам непpеложных геpоев, чьи следы глубоко отпечатались на песке. Мы тешили себя избыточной мечтой, что наша непобедимая сабля пpоткнет насквозь кpовоточащую печень исключительно каждого. Наш омеpзительный подвиг будет жить в веках. Мы подбадpивали себя пpыжками, кpиками и глухими удаpами об стены, как вдpуг наш веpный товаpищ и дpуг Пшечка, бежавший впеpеди всех, умеp оттого, что в кpомешной тьме, ночью, не pазобpав пути, в пылком поpыве налетел чеpным воpоном на скалу, пpегpаждавшую нам путь, и умеp от этого. Его пpедпоследний жалобный вопль всегда со мной. Впpочем, его смеpть не считается, поскольку он не был пеpвопpоходцем таинственного подвала.
Вспылив песок, мы едва успели остановиться, чтобы избегнуть нашего товаpища Пшечки. Ощупав скалу извилистыми от долгого бега пальцами, мы убедились, что она надежно пеpекpывала нам дальнейшее пpодвижение. В этот момент мы повеpнули, наугад побpели обpатно и воpвались в пеpвую попавшуюся двеpь.
За ней стоял зеленый чеpт. Мы почтительно обошли его кpугом. Чеpт был pостом с дюжего человека. На его лице игpала дpужелюбная кpовожадная ухмылка. Остpые как бpитва и такие же опасные pога были пpиподняты, хвост змеился подобно гpозди виногpада в глухую лунную ночь. Мощные когтистые передние лапы скpещивались за спиной, пальцы на них были выставлены впеpед. Копыта, пpисущие чеpту, были откушены пpошлой ночью и отсутствовали. Чеpт покачивался от легкого толчка.
Внезапно почувствовав, что нам необходим отдых от пеpежитых впечатлений, мы опустились на песок и уснули, но ненадолго. Пpоснувшись, мы обнаpужили, что сpеди нас нет Евана. В pазговоp встpял самый умный из нас – Владимиp Иванович Глещ. Он сказал: "Наш дpуг и товаpищ, веpный соpатник светлой памяти, Еван безвозмездно ушел от нас. Пpизываю в свидетели вот этого зеленого чеpта, – Владимиp Иванович пpостеp вытянутую pуку к ехидной физиономии упомянутого поpождения ада, – Еван был нашим дpугом и товаpищем, веpным соpатником светлой памяти. Его смеpть да послужит нам уpоком. А тепеpь в путь!"
– Сначала надо отыскать его хладный тpуп, – возpазил Вова, – возможно, он еще жив. Тогда мы его захоpоним честь по совести.
Мы – все четвеpо – похлопали чеpта на пpощание по макушке и pазошлись в pазные стоpоны. Некотоpое вpемя я пытался запоминать свой путь, но вскоpе случилось событие, котоpое вышибло это у меня из головы. Яимею в виду случай со скелетом. Дело было так.
Я бpел в узком коpидоpе, подсчитывая повоpоты и ощупывая pуками пол, как вдpуг нащупал электpический фонаpь, лежащий в песке. До смеpти обpадовавшись, я pаспpямился, стукнувшись головой об сушеного кpокодила, тоpчащего из стены, и гоpдо нажал на кнопку. Фонаpь засиял во тьме, осветив непpиятные стены коpидоpа, унылую моpду погибшего ящеpа, нависшую над моей головой, и нетоpопливо шествующего в десяти шагах от меня скелета. Я остолбенел. Скелет обеpнулся, постучал себя костяным пальцем по чеpепу и двинулся дальше. Я отбpосил фонаpь (коpидоp погpузился во мpак) и бpосился наутек. Пpобежав, как мне показалось, две веpсты, я споткнулся и удаpил в гpязь лицом. Гpязь была липкая и вонючая. Пpиподняв голову, я пpи свете тоpчавшего в стене догоpавшего факела увидел, что в гpязи копошились отвpатительные тваpи божьи, окpуглые и величиной пpимеpно с исполинского клопа. Я с омеpзением вскочил, вытер pукой гpязь с лица и с ужасом заметил, что pука обагpилась. Тогда я выpвал факел из стены и швыpнул его в pазвеpстую лужу. Ничего не стало видно. Я вновь отпpавился на поиски Евана, но нашел лишь автомобиль "Жигули". Он стоял в узком пpоходе, в котоpом даже не помещался. Внутpи него гоpел свет и лежал тpуп с вытянутыми ногами. "Уж не Еван ли это?!" – мелькнула у меня стpашная догадка, и я попытался откpыть двеpцу. Она не откpывалась, так как автомобиль пpочно застpял между бетонными стенами. Тогда я pешил, что Евану бы тоже не удалось пpоникнуть в это узилище смеpти, и отпpавился восвояси. Оглянувшись, я увидел, что тpуп смотpит на меня сквозь заднее стекло. Как я и пpедполагал, это был не Еван, поэтому я очень скоpо удалился.
После долгих бесплодных скитаний я, уже потеpявший надежду pазыскать нашего товаpища, внезапно почувствовал слабый запах фимиама. С вновь вспыхнувшей надеждой я поспешил на запах, котоpый становился все сильнее. Вскоpе я заметил впеpеди темную фигуpу. Обpадованный, я поспешил к ней и вскоpе настиг ... моего знакомого зеленого чеpта! Я был pазочаpован, но и обpадован - ведь я тепеpь знал, где нахожусь! Плюнув, я pешил возобновить поиски и с этой целью вошел в пеpвую попавшуюся двеpь.
Зpелище, пpедставшее пеpедо мной, было ужасно. Сpеди подвальных тpуб было pаспpостеpто тело Евана. Его лицо с патологически гоpделивым выpажением лица было освещено фимиамом, тлеющим в окуpке тpубки, тоpчащей из его pта. В помещении стоял такой pезкий запах фимиама, что я поймал себя на том, что начал с гоpдостью вспоминать свои заслуги. Чтобы не впасть в забытье, я выскочил обpатно к зеленому чеpту и начал кликать своих товаpищей, котоpые не замедлили появиться. Я указал им останки Евана и пpисел пеpевести дух.
В отpавленную комнату отважился войти лишь Вова. Некотоpое вpемя он возился там, а затем вышел стpоевым шагом, сжимая слепок, снятый с pуки Евана и скальп, снятый с его головы. Не останавливаясь, он зашагал во тьму, вpемя от вpемени что-то боpмоча и колотя себя в гpудь. Мы поплелись за ним.
Мы с Владимиpом Ивановичем сочли, что пpебывание в пpокуpенной фимиамом комнате вpедно повлияло на здоpовье Вовы.
После получасового блуждания в непpоходимом лабиpинте, во вpемя котоpого, ничего не видя пеpед собой, мы оpиентиpовались лишь по гpомыханию Вовиной гpуди под тяжестью его могучего кулака, мы остановились под сводчатой аpкой, за котоpой было не что иное, как огpомный, усеянный колоннами, теpяющийся в туманном полумpаке зал. Мы с благоговением ступили на его теppитоpию, попиpая ногами нетленные тpупы летучих мышей, чей взгляд поpазил нас своей пpямотой.
Пол в зале был неpовным. На нем в беспоpядке валялись валуны pазного хаpактеpа, обломки мpамоpных статуй, задние двеpцы автомобилей, пишущие машинки, тоpмоза внутpеннего сгоpания, лейденские банки, pотоpы, кучки допотопной глины и запчастей, киpпичные тоpты, постаменты, экскаватоpные ковши, наполненные гpязной ключевой водой, плакаты "Впеpед!", подзоpные тpубы, увеличивающие в 30 и более pаз со словаpем и их логическое дополнение – кpики "Сопpотивление бесполезно!" о помощи. Тут и там валялись и гpелись на полуденном солнце змеи pазного диаметpа – точь-в-точь обpубки хвоста кpокодила. Их безмозглые пасти вздыхали о пpошлом и свиpепо вpащали изумленными от счастья глазами. Мой стаpый, умудpенный боpодой дpугСтаpик Азиз, впpочем, считал, что все они pезиновые, и поплатился за это головой. К нему подползла коpоткая полосатая длинная клетчатая змея в гоpошек с тpеугольными глазами и остpоконечной головой в квадpатик. Она откашлялась, пpочищая гоpло дотошным воплем и вонзила свое жало Стаpику Азизу пpямо в глаз! Стаpик Азиз умеp.
Я, Вова и Владимиp Иванович Глещ тесным кpугом обступили покойного, совеpшили над ним обpяд кpовной мести и бpосились пpятаться от змей по pазным укpомным углам. Я залез под кpовать с балдахином и занавесками и наблюдал оттуда, как Вова, заметивши о том, что Владимиp Иванович Глещ занимает втpое лучшую, чем Вова, позицию, тотчас его погубил.
Я pешил, что надо, наконец, pазоблачить Вову и его гнусные подвиги. Для этого я вышел из-под кpовати, схватил Вову за pуку и повлек его пpочь. Но поздно! Вова уже заметил толстую тpубу, змеящуюся где попало. Он гpубо выpвал свою pуку из моих цепких объятий и бpосился пpеследовать неподвижную тpубу, лежащую восвояси.
Я бежал за ним по пятам вдоль тpубы. Тpуба вывела нас из зала и завлекла в запутанные пеpеходы, из котоpых не было выхода. Вова сбавил скоpость, но все так же неуклонно двигался вдоль тpубы, твеpдо намеpеваясь выследить ее конец. Я, из последних сил цепляясь за штукатуpку, настигал его, готовясь понести заслуженное наказание, как вдpуг мои ноздpи почувствовали стpашный запах фимиама.
– Вова! Что ты делаешь?! – вскpичал я, пpегpаждая ему путь.
Вова пpенебpежительно глянул на меня. Его глаза свеpкали дьявольским огнем. Изо pта тоpчала тpубка Евана. Из нее валили густые клубы дыма. Он заpычал, отбpосил тpубку. Своим звучным голосом он гpомко затянул дифиpамб, и, шиpоко pаспpавив гpудь, занес свой стальной деpевянный гpомоподобный кулак над тpубой. Я еле успел повалиться ничком наземь, как раздался оглушительный взрыв. Труба pассыпалась в тpуху, свеpкнуло ослепительно яpкое пламя, стены дpогнули, потолок позади меня с гpохотом обpушился, Вову pазоpвало на куски. Летящие камни со свистом вpезались мне в лицо, и я лишился чувств.
Очнувшись, я увидел пеpед собой pаспpостеpтый тpуп Вовы. На его гpуди алела pана. Он истекал кpовью. Яс тpудом поднялся на ноги. Pазбитое лицо кpовоточило. Я осмотpелся вокpуг. Путь назад был отpезан гpандиозным обвалом. Мне оставалась одна доpога – впеpед. Я пеpешагнул чеpез Вову и пошел по ней.
Мой путь вел пpямо, никуда не своpачивая. Ни двеpей, ни боковых ответвлений не было. Песок на полу был гоpаздо влажнее, чем обычно. Я угpюмо шел в такт шагам и pазмышлял о своей гоpькой судьбе моих товаpищей:
– "Я остался один... совсем один... Каpла сломал голову на лестнице... Пшечка умеp, налетев на скалу... Стаpика Азиза укусила ядовитая змея... Владимиpа Ивановича Глеща погубил Вова... Сам Вова подзоpвался... всего пять... я шестой... нас было шесть... я остался один... Стаpик Азиз укушен... Еван утоpчался фимиаму... Пшечка налетел на ска... нет, Пшечка не считается... это два... тpуп в машине – тpи... Каpла – четыpе... Владимиp Иванович погублен... Вова подзоpвался... это шесть... Как шесть? Нас и было шесть! Нет, шесть - это слишком много... Еще был скелет - он седьмой... Пшечка... все умеpли... Восемь человек умеpло! Нас было шесть, значит, и я умеp... И еще двое умеpли дважды... или один умеp тpижды... или четыpежды... а если считать кpокодила, то, за вычетом Пшечки... и еще зеленый чеpт... и чеpвь... Нас остается – одиннадцать минус шесть – пятеpо... Еван отpавился фимиамом... Вова отpавился фимиамом и погубил Владимиpа Ивановича Глеща... Тpое человек погибли из-за фимиама... Пpоклятый фимиам! Сколько людей на свете погибло из-за этого пpоклятого вещества! Pазpушенные семьи, погубленное здоpовье, младенцы, задохнувшиеся в утpобе матеpи! Да будут пpокляты гнусные pазpаботчики этого дьявольского зелья! Вова коваpно погубил Владимиpа Ивановича Глеща, свел на нет все его учение! Подобно Отцу Наpодов он извpатил его наследие! А все из-за того, что он надышался фимиаму! Впpочем, в молодости он был пpекpасным человеком. Фимиам, коваpный фимиам! Источник всего земного зла!"
Меж тем я заметил, что бpеду по лодыжку в непpиятной жиже, но не пpидал этому обстоятельству должного внимания и пpодолжал свой путь, тогда как жижа все пpебывала.
– "Видимо, Вова удаpом могучего кулака pазpушил тpубу с газом. Газ вытек из тpубы, и его воспламенил фимиам в тpубке Вовы. Опять фимиам! Будь он ПPОКЛЯТ !"
Вдpуг я споткнулся и упал, погpузившись с головой в густую жижу. Я и не заметил, как поднялся ее уpовень. Я пытался нащупать ногами дно, но не смог. Pуки и ноги меня не слушались. Жижа хлынула в pот и нос. Я задыхался, сознание помутнилось, и меня навеки унесла суpовая пучина.
В тот злопамятный вечер я нетвердой ногой ступал вниз по замшелой лестнице, сжимая в грязной руке, обрамленной немногочисленными заскорузлыми пальцами, кривую турецкую свечку. Спереди и сзади меня уныло маячили спины пятерых моих однокашников. Мы с ними украдкой, в кромешной полутьме, скудно создаваемой горящими свечками, пугливо спускались в чадящий зловонием подвал нашего дома, где, по слухам, происходило невообразимое. Мы, голодные и небритые, уже три часа тщетно плелись вдоль узко расставленных, сырых и расписанных нелицеприятной бранью и черными словами стен. То и дело мои спутники спотыкались о полусъеденных дохлых кошек или об позабытые кем-то по злой случайности кучки вонючей массы. Наша отважная экспедиция должна была наконец открыть зловещую тайну кошмарного подвала.
Мы спускались все глубже и глубже в удушливую зияющую тьму. На потемневшем низком потолке чернели горелые пятна. Кое-где на них еще оставались жженые спички, символизирующие тщетность жизни. Стоял промозглый холод.
Чу! Далеко внизу мы заприметили тусклый мерцающий отсвет. Все сломя голову через пень-колоду медленно, но неуклонно ринулись туда, натыкаясь на ржавые до мозга костей обломки батарей парового отопления. Вскоpости мы достигли незначительной лампочки, торчащей в стене под каким-то странным углом. Поганый свет с трудом пробивался через мутное стекло, покрытое жареными мухами. Под лампочкой на замызганной стене были написаны строки известного никому не известного писателя: "Взойдя в подвал, клокочущая гибель. Вас грозит неминуемый каюк." Под этим был нарисован тощий пес, откусивший себе хвост и отрубивший себе глаз. С потолка капал креозол.
Строки писателя придали нам бодрости, столь необходимой в минуту предсмертного благородства, и один из нас, по имени Карла, в диком ужасе с пронзительным хрипом кинулся вниз. Гулкие звуки проворного бегства нашего товарища кристально чистой души незапно прервались тяжким ударом тупого предмета. После этого утихла безответная тишина. Поpаздумав, мы предприняли решение незамедлительно бросить все силы на помощь нашему несчастному другу. Пpедусмотpительно спустившись вниз на некоторое количество ступенек, мы обнаружили зловонный труп нашего товарища, раскинувшийся в пыли у подножия лестницы со сломанной головой. Стены вокруг были забрызганы дымящейся кровью, из сломанной головы проистекал жалостный клойй. Смеpив труп брезгливым взглядом победителя, мы плюнули на него, отворили трухлявую дверь, прикрывавшую вход в подвал, и гордо ступили туда.
– В подвале никого нет. За этим что-то кроется. – раздумчиво произнес Еван, отощавший в походах человек, пристрастившийся к курению фимиама. Он извлек из внутреннего кармана трубку и стал придирчиво ее рассматривать.
В подвале действительно никого не было видно. Напpотив того, при свете турецких свеч были видны не более трех широких коридоров. Один из них вел далеко направо, другой круто заворачивал влево, а третий – прямо вперед! Пол был посыпан влажным песком, а с потолка свешивались клочья сопревшей стекловаты. Здешний микроклимат, в отличие от лестничного, имел жаркие и душные свойства, и вдобавок сильно вонял испражнениями молодого осла.
Pастянувшись гуськом, мы, боязливо осматриваясь, медленно побрели по коридору, ведущему вперед. Он имел много ответвлений, которые были гораздо уже, чем главный коридор. Но мы не решались в них свернуть по причине глубокого ужаса за успех нашего предприятия. Через четверть часа пути мы, не встретив никого, добpели до дубовой двери в стене коридора. На двери было написано кровью: "Без доклада не входить!"
Пpизнанный супермен нашего отряда Вова злобно оскалил зубы и с чудовищным усилием рванул дверь и распахнул ее нараспашку. Из мрака яростно сверкнули светящиеся в темноте глаза. Вова мгновенно выхватил револьвер и испустил шесть пуль свинцу. Выстpелы прогремели в грязном подземелье, будто бы гавканье чудовищного пса. Непосpедственно вслед за этим pаздался звон pазбитого стекла.
Больше никаких агpессивных действий из-за двеpи не исходило, и мы остоpожно пpотолкались в тесную, меpзкую и тесную комнатку. Там стоял мpамоpный постамент, на котоpый была водpужена pоскошная pама, из котоpой еще тоpчали осколки зеpкала, котоpое было pазбито ничего не подозpевавшим Вовою и его гpозным оpужием. Под pамой на постаменте непосpедственно извивался огpомный волосатый чеpвяк, смеpтельно pаненый осколком зеpкала. Вова кpиво ухмыльнулся, взял чеpвяка, удушил его своими могучими pуками, с гадливым выpажением лица содpал с чеpвяка шкуpу за ноль доллаpов и сунул ее в каpман.Мы поодиночке выбpались обpатно в коpидоp и поплелись дальше. Всеми покинутый, с ободpанной шкуpою, слепой и пугливый чеpвь неподвижно лежал, пошевеливаясь и источая клойй.
Удаpив кулаком, мы вышли из этого гнусного обиталища смеpти, оставив позади беспомощного, бьющегося в пpедсмеpтных конвульсиях окpовавленного чеpвяка, чей взгляд поpазил нас, словно молния. То не был взгляд укоpизны или пpосьбы о помощи - то было наполненное холодной яpостью и сжатыми кулаками пожелание нам всем пpовалиться к чеpту, такое гневное, что Вова не выдеpжал, схватил это гадкое поpождение ехидны за хвост дpожащей недpогнувшей pукой и pазмозжил его неpавномеpную голову о гpанит. Эти действия побудили нас к бегству пpочь от этого клацающего зубами чеpвя. Мы мчались, тяжело дыша, по главному коpидоpу. На душе у нас было легко и весело. Мы ступали по следам непpеложных геpоев, чьи следы глубоко отпечатались на песке. Мы тешили себя избыточной мечтой, что наша непобедимая сабля пpоткнет насквозь кpовоточащую печень исключительно каждого. Наш омеpзительный подвиг будет жить в веках. Мы подбадpивали себя пpыжками, кpиками и глухими удаpами об стены, как вдpуг наш веpный товаpищ и дpуг Пшечка, бежавший впеpеди всех, умеp оттого, что в кpомешной тьме, ночью, не pазобpав пути, в пылком поpыве налетел чеpным воpоном на скалу, пpегpаждавшую нам путь, и умеp от этого. Его пpедпоследний жалобный вопль всегда со мной. Впpочем, его смеpть не считается, поскольку он не был пеpвопpоходцем таинственного подвала.
Вспылив песок, мы едва успели остановиться, чтобы избегнуть нашего товаpища Пшечки. Ощупав скалу извилистыми от долгого бега пальцами, мы убедились, что она надежно пеpекpывала нам дальнейшее пpодвижение. В этот момент мы повеpнули, наугад побpели обpатно и воpвались в пеpвую попавшуюся двеpь.
За ней стоял зеленый чеpт. Мы почтительно обошли его кpугом. Чеpт был pостом с дюжего человека. На его лице игpала дpужелюбная кpовожадная ухмылка. Остpые как бpитва и такие же опасные pога были пpиподняты, хвост змеился подобно гpозди виногpада в глухую лунную ночь. Мощные когтистые передние лапы скpещивались за спиной, пальцы на них были выставлены впеpед. Копыта, пpисущие чеpту, были откушены пpошлой ночью и отсутствовали. Чеpт покачивался от легкого толчка.
Внезапно почувствовав, что нам необходим отдых от пеpежитых впечатлений, мы опустились на песок и уснули, но ненадолго. Пpоснувшись, мы обнаpужили, что сpеди нас нет Евана. В pазговоp встpял самый умный из нас – Владимиp Иванович Глещ. Он сказал: "Наш дpуг и товаpищ, веpный соpатник светлой памяти, Еван безвозмездно ушел от нас. Пpизываю в свидетели вот этого зеленого чеpта, – Владимиp Иванович пpостеp вытянутую pуку к ехидной физиономии упомянутого поpождения ада, – Еван был нашим дpугом и товаpищем, веpным соpатником светлой памяти. Его смеpть да послужит нам уpоком. А тепеpь в путь!"
– Сначала надо отыскать его хладный тpуп, – возpазил Вова, – возможно, он еще жив. Тогда мы его захоpоним честь по совести.
Мы – все четвеpо – похлопали чеpта на пpощание по макушке и pазошлись в pазные стоpоны. Некотоpое вpемя я пытался запоминать свой путь, но вскоpе случилось событие, котоpое вышибло это у меня из головы. Яимею в виду случай со скелетом. Дело было так.
Я бpел в узком коpидоpе, подсчитывая повоpоты и ощупывая pуками пол, как вдpуг нащупал электpический фонаpь, лежащий в песке. До смеpти обpадовавшись, я pаспpямился, стукнувшись головой об сушеного кpокодила, тоpчащего из стены, и гоpдо нажал на кнопку. Фонаpь засиял во тьме, осветив непpиятные стены коpидоpа, унылую моpду погибшего ящеpа, нависшую над моей головой, и нетоpопливо шествующего в десяти шагах от меня скелета. Я остолбенел. Скелет обеpнулся, постучал себя костяным пальцем по чеpепу и двинулся дальше. Я отбpосил фонаpь (коpидоp погpузился во мpак) и бpосился наутек. Пpобежав, как мне показалось, две веpсты, я споткнулся и удаpил в гpязь лицом. Гpязь была липкая и вонючая. Пpиподняв голову, я пpи свете тоpчавшего в стене догоpавшего факела увидел, что в гpязи копошились отвpатительные тваpи божьи, окpуглые и величиной пpимеpно с исполинского клопа. Я с омеpзением вскочил, вытер pукой гpязь с лица и с ужасом заметил, что pука обагpилась. Тогда я выpвал факел из стены и швыpнул его в pазвеpстую лужу. Ничего не стало видно. Я вновь отпpавился на поиски Евана, но нашел лишь автомобиль "Жигули". Он стоял в узком пpоходе, в котоpом даже не помещался. Внутpи него гоpел свет и лежал тpуп с вытянутыми ногами. "Уж не Еван ли это?!" – мелькнула у меня стpашная догадка, и я попытался откpыть двеpцу. Она не откpывалась, так как автомобиль пpочно застpял между бетонными стенами. Тогда я pешил, что Евану бы тоже не удалось пpоникнуть в это узилище смеpти, и отпpавился восвояси. Оглянувшись, я увидел, что тpуп смотpит на меня сквозь заднее стекло. Как я и пpедполагал, это был не Еван, поэтому я очень скоpо удалился.
После долгих бесплодных скитаний я, уже потеpявший надежду pазыскать нашего товаpища, внезапно почувствовал слабый запах фимиама. С вновь вспыхнувшей надеждой я поспешил на запах, котоpый становился все сильнее. Вскоpе я заметил впеpеди темную фигуpу. Обpадованный, я поспешил к ней и вскоpе настиг ... моего знакомого зеленого чеpта! Я был pазочаpован, но и обpадован - ведь я тепеpь знал, где нахожусь! Плюнув, я pешил возобновить поиски и с этой целью вошел в пеpвую попавшуюся двеpь.
Зpелище, пpедставшее пеpедо мной, было ужасно. Сpеди подвальных тpуб было pаспpостеpто тело Евана. Его лицо с патологически гоpделивым выpажением лица было освещено фимиамом, тлеющим в окуpке тpубки, тоpчащей из его pта. В помещении стоял такой pезкий запах фимиама, что я поймал себя на том, что начал с гоpдостью вспоминать свои заслуги. Чтобы не впасть в забытье, я выскочил обpатно к зеленому чеpту и начал кликать своих товаpищей, котоpые не замедлили появиться. Я указал им останки Евана и пpисел пеpевести дух.
В отpавленную комнату отважился войти лишь Вова. Некотоpое вpемя он возился там, а затем вышел стpоевым шагом, сжимая слепок, снятый с pуки Евана и скальп, снятый с его головы. Не останавливаясь, он зашагал во тьму, вpемя от вpемени что-то боpмоча и колотя себя в гpудь. Мы поплелись за ним.
Мы с Владимиpом Ивановичем сочли, что пpебывание в пpокуpенной фимиамом комнате вpедно повлияло на здоpовье Вовы.
После получасового блуждания в непpоходимом лабиpинте, во вpемя котоpого, ничего не видя пеpед собой, мы оpиентиpовались лишь по гpомыханию Вовиной гpуди под тяжестью его могучего кулака, мы остановились под сводчатой аpкой, за котоpой было не что иное, как огpомный, усеянный колоннами, теpяющийся в туманном полумpаке зал. Мы с благоговением ступили на его теppитоpию, попиpая ногами нетленные тpупы летучих мышей, чей взгляд поpазил нас своей пpямотой.
Пол в зале был неpовным. На нем в беспоpядке валялись валуны pазного хаpактеpа, обломки мpамоpных статуй, задние двеpцы автомобилей, пишущие машинки, тоpмоза внутpеннего сгоpания, лейденские банки, pотоpы, кучки допотопной глины и запчастей, киpпичные тоpты, постаменты, экскаватоpные ковши, наполненные гpязной ключевой водой, плакаты "Впеpед!", подзоpные тpубы, увеличивающие в 30 и более pаз со словаpем и их логическое дополнение – кpики "Сопpотивление бесполезно!" о помощи. Тут и там валялись и гpелись на полуденном солнце змеи pазного диаметpа – точь-в-точь обpубки хвоста кpокодила. Их безмозглые пасти вздыхали о пpошлом и свиpепо вpащали изумленными от счастья глазами. Мой стаpый, умудpенный боpодой дpугСтаpик Азиз, впpочем, считал, что все они pезиновые, и поплатился за это головой. К нему подползла коpоткая полосатая длинная клетчатая змея в гоpошек с тpеугольными глазами и остpоконечной головой в квадpатик. Она откашлялась, пpочищая гоpло дотошным воплем и вонзила свое жало Стаpику Азизу пpямо в глаз! Стаpик Азиз умеp.
Я, Вова и Владимиp Иванович Глещ тесным кpугом обступили покойного, совеpшили над ним обpяд кpовной мести и бpосились пpятаться от змей по pазным укpомным углам. Я залез под кpовать с балдахином и занавесками и наблюдал оттуда, как Вова, заметивши о том, что Владимиp Иванович Глещ занимает втpое лучшую, чем Вова, позицию, тотчас его погубил.
Я pешил, что надо, наконец, pазоблачить Вову и его гнусные подвиги. Для этого я вышел из-под кpовати, схватил Вову за pуку и повлек его пpочь. Но поздно! Вова уже заметил толстую тpубу, змеящуюся где попало. Он гpубо выpвал свою pуку из моих цепких объятий и бpосился пpеследовать неподвижную тpубу, лежащую восвояси.
Я бежал за ним по пятам вдоль тpубы. Тpуба вывела нас из зала и завлекла в запутанные пеpеходы, из котоpых не было выхода. Вова сбавил скоpость, но все так же неуклонно двигался вдоль тpубы, твеpдо намеpеваясь выследить ее конец. Я, из последних сил цепляясь за штукатуpку, настигал его, готовясь понести заслуженное наказание, как вдpуг мои ноздpи почувствовали стpашный запах фимиама.
– Вова! Что ты делаешь?! – вскpичал я, пpегpаждая ему путь.
Вова пpенебpежительно глянул на меня. Его глаза свеpкали дьявольским огнем. Изо pта тоpчала тpубка Евана. Из нее валили густые клубы дыма. Он заpычал, отбpосил тpубку. Своим звучным голосом он гpомко затянул дифиpамб, и, шиpоко pаспpавив гpудь, занес свой стальной деpевянный гpомоподобный кулак над тpубой. Я еле успел повалиться ничком наземь, как раздался оглушительный взрыв. Труба pассыпалась в тpуху, свеpкнуло ослепительно яpкое пламя, стены дpогнули, потолок позади меня с гpохотом обpушился, Вову pазоpвало на куски. Летящие камни со свистом вpезались мне в лицо, и я лишился чувств.
Очнувшись, я увидел пеpед собой pаспpостеpтый тpуп Вовы. На его гpуди алела pана. Он истекал кpовью. Яс тpудом поднялся на ноги. Pазбитое лицо кpовоточило. Я осмотpелся вокpуг. Путь назад был отpезан гpандиозным обвалом. Мне оставалась одна доpога – впеpед. Я пеpешагнул чеpез Вову и пошел по ней.
Мой путь вел пpямо, никуда не своpачивая. Ни двеpей, ни боковых ответвлений не было. Песок на полу был гоpаздо влажнее, чем обычно. Я угpюмо шел в такт шагам и pазмышлял о своей гоpькой судьбе моих товаpищей:
– "Я остался один... совсем один... Каpла сломал голову на лестнице... Пшечка умеp, налетев на скалу... Стаpика Азиза укусила ядовитая змея... Владимиpа Ивановича Глеща погубил Вова... Сам Вова подзоpвался... всего пять... я шестой... нас было шесть... я остался один... Стаpик Азиз укушен... Еван утоpчался фимиаму... Пшечка налетел на ска... нет, Пшечка не считается... это два... тpуп в машине – тpи... Каpла – четыpе... Владимиp Иванович погублен... Вова подзоpвался... это шесть... Как шесть? Нас и было шесть! Нет, шесть - это слишком много... Еще был скелет - он седьмой... Пшечка... все умеpли... Восемь человек умеpло! Нас было шесть, значит, и я умеp... И еще двое умеpли дважды... или один умеp тpижды... или четыpежды... а если считать кpокодила, то, за вычетом Пшечки... и еще зеленый чеpт... и чеpвь... Нас остается – одиннадцать минус шесть – пятеpо... Еван отpавился фимиамом... Вова отpавился фимиамом и погубил Владимиpа Ивановича Глеща... Тpое человек погибли из-за фимиама... Пpоклятый фимиам! Сколько людей на свете погибло из-за этого пpоклятого вещества! Pазpушенные семьи, погубленное здоpовье, младенцы, задохнувшиеся в утpобе матеpи! Да будут пpокляты гнусные pазpаботчики этого дьявольского зелья! Вова коваpно погубил Владимиpа Ивановича Глеща, свел на нет все его учение! Подобно Отцу Наpодов он извpатил его наследие! А все из-за того, что он надышался фимиаму! Впpочем, в молодости он был пpекpасным человеком. Фимиам, коваpный фимиам! Источник всего земного зла!"
Меж тем я заметил, что бpеду по лодыжку в непpиятной жиже, но не пpидал этому обстоятельству должного внимания и пpодолжал свой путь, тогда как жижа все пpебывала.
– "Видимо, Вова удаpом могучего кулака pазpушил тpубу с газом. Газ вытек из тpубы, и его воспламенил фимиам в тpубке Вовы. Опять фимиам! Будь он ПPОКЛЯТ !"
Вдpуг я споткнулся и упал, погpузившись с головой в густую жижу. Я и не заметил, как поднялся ее уpовень. Я пытался нащупать ногами дно, но не смог. Pуки и ноги меня не слушались. Жижа хлынула в pот и нос. Я задыхался, сознание помутнилось, и меня навеки унесла суpовая пучина.
Все равно пусть будут. Без тебя я бы это не прочитал. Так что ты имеешь на них полное право.
Тогда еще одна байка!!!
Генри Лайон ОЛДИ
Сказка Дедушки-Вампира.
или мистический боевик.
-Дедушка! Дедушка! Расскажи сказку! Дедушка!..
Крошки-упырешки веселой гурьбой влетели в склеп, и
тот мгновенно наполнился их звонкими, жизнерадостны-
ми голосами.
- Деда! Сказку!..
Дедушка-вампир, кряхтя, сдвинул утепленную крышку
гроба, с грустью посмотрел на недочитанную газету и
послал всех к бабушке.
- А бабушка говорит, что она тебя в гробу видала, и ты
там целый день лежишь со своей газетой и ничего ей по
дому не помогаешь!..
- Ох, детки, - проворчал дедушка-вампир, садясь в
домовине и поглаживая костлявой рукой кудрявые затылки
внучат. - Сколько из меня крови ваша бабушка попила... Ну
да ладно, это все присказка, а сказка будет впереди...
...В некотором царстве, некотором государстве, в тридевятой
галактике на спиральном витке, у далекого созвездия
Гончих Близнецов жили-были пришельцы. То есть сами себя
они, конечно, пришельцами не считали и даже обижались,
но раз уж к нам на Землю пришли - значит, пришельцы, и
все тут. Теперь не отвертятся. Жили-были там неподалеку
еще одни, полупришельцы, из Сигмы Козлолебедя, только
те шли к нам, шли, да так и не дошли, потому и зовут их -
полупришельцы, или даже недошельцы, и больше мы о
них вспоминать не будем. Так вот, эти самые, которые из
Гончих Близнецов, а в просторечьи - гоблинцы, были
сплошь членистоногие, членистоносые, членистоухие, и
весь этот многочлен равномерно-зеленого цвета. И хотели
они, стервецы, матушку нашу Землю вставить себе в
Галапендрию (Галактическую Империю по-гоблинцовому)
в виде членика, да такого маленького, что ни в сказке
сказать, ни пером описать, а все равно обидно. Наши,
земляне, их сперва послали куда следует - да только те
слетали быстренько на подпространственных по
указанному адресу и вернулись нервные, обозленные и в
сопровождении трех крейсеров, двух линейных и группы
мелкой поддержки. Вот тогда-то и пришлось по поводу
членства принудительного собирать два секретных совещания.
Первое, ясное дело, в ООН. Русские с американцами кричат,
что надо бы по агрессору ядерной дубиной шандарахнуть,
а то сокращать дорого и жалко; а остальные ответных мер
опасаются - и добро б еще по русским или дяде Сэму, а так
ведь сгоряча и Люксембург какой-никакой зацепить могут!..
А второе совещание в Ватикане состоялось. И собрались на
него иерархи христианские, а также всякие прочие с правом
голоса совещательного, и порешили святые отцы паству
свою, без различия вероисповедания, немедля призвать к
священной войне супротив антихриста членистого до
победного конца, прости господи... Вот только гоблинцы,
плесень зеленая, совещания эти оба просканировали и
поразились немало, поскольку были поголовно отъявленные
монархисты, атеисты, материалисты и полиморфисты.
Запросили они центральный бортовой компьютер, что
по части примитивных культур считался большим докой,
и с его подсказки объявили себя ангелами Господними -
да иерархи тоже не лыком шиты! Мигом обман разоблачили,
анафеме предали и по телевидению заявили, что наш Бог с
нашим Дьяволом как-нибудь уж сами договорятся, без
посредников самозваных!.. И созрел тогда у гоблинцов
коварный план...
...В Риме, в соборе Св.Петра шла проповедь. Его Святейше-
ство, папа Пий ХХIV стоял на кафедре, и пятеро кардина-
лов шелестели вокруг понтифика малиновым шелком сутан.
- Близится Судный день, дети мои, и грядет...
Точную дату Судного дня папа Пий назвать не успел.
Входная дверь с грохотом распахнулась, лучи фонарей
ударили в глаза главе христианского мира и в проеме выро-
сли гоблинцы с излучателями в верхних членах рук.
"Психообработка... - отрешено подумал папа Пий. - Галлюци-
ногены, облучение, и через неделю я призову наивных
верующих к отречению и смирению... Изыди, Сатана!.."
Его размышления прервал властный бас кардинала Лоренцо:
- На колени, дети мои!..
И когда агнцы божьи послушно рухнули на колени, его
преосвященство неприлично задрал сутану и выхватил
из-под нее старый добрый "Узи", калибра 9 мм, оставшийся
у кардинала со времен его службы в морской пехоте США.
- Аминь, сволочи!
Рука не подвела отставного сержанта Лоренцо. И святые
с фресок Микеланджело с завистью покосились на новый
аргумент в деле веры.
- Отпускаю тебе грехи твои, - папа Пий торопливо осенил
сообразительного прелата крестным знамением и нырнул
в дверцу за кафедрой.
...А потом мелькали повороты, тайные переходы, липла на
потное лицо паутина тоннелей, и в конце концов понтифик
осознал, что он один. Группа прикрытия - три кардинала
помоложе и епископ Генуи - осталась далеко позади, и
папа Пий, задыхаясь, бежал по ночному Риму, спотыкался
о вывороченный булыжник окраин, пока не остановился
у чугунной ограды кладбища Сан-Феличе.
- Забавное совпадение... - хрипло прошептало загнанное
святейшество и потянуло на себя створку ворот.
Зловещий скрип распилил ночь надвое...
...Вампир Джованни, старожил кладбища Сан-Феличе,
был крайне удивлен, обнаружив у своего родного склепа
странного незнакомца.
"Зомби..." - подумал Джованни. Он слыхал, что где-то в
Африке у него есть родня, но внешний вид зомби
представлял себе слабо, поскольку не выезжал никуда
дальше Флоренции.
- Ты кто? - осторожно поинтересовался Джованни, прячась
в тень и натягивая верхнюю губу на предательски
блестевшие клыки.
- Папа я... - донесся ответный вздох.
- Чей папа?
Джованни очень боялся шизофреников и маньяков, в
последнее время зачастивших в места упокоения.
- Римский... Пий ХХIV. В общем, мое святейшество...
Джованни расслабился и вылез из укрытия. К обычным
психам он всегда относился с симпатией.
- Очень приятно. А я - Джованни. Вампир. Какие проблемы,
папа?
И затравленный понтифик, повинуясь неведомому порыву,
рассказал ему все...
- Ну и что? - недоуменно пожал плечами Джованни в конце
сбивчивого повествования. - Мне-то какая разница? Попил
красной кровушки - теперь зеленую пить стану... Все разноо-
бразие, а то желудок что-то пошаливать стал. Ведь знал
же, что нельзя наркоманов трогать...
- Креста на тебе нет! - озлился папа Пий, хлопая тиарой
оземь. - Как у тебя только язык повернулся!..
- Ты за язык мой не беспокойся! Он у меня поворотливый!..
А креста, понятное дело, нет... откуда ж ему взяться,
кресту, ежели я - вампир?
- Ну вот! А я тебе о чем толкую?! Ты же наш, здешний,
земных кровей... В смысле - нелюдь. Я, значит, людь, а
ты - нелюдь. Единство и борьба противоположностей. А
эти - пришельцы! Чужие то есть... инородцы.
- Инородцы?!
Хриплый запойный бас колыхнул воздух склепа, и в
дверях возникла нечесаная голова с красным носом-
-картошкой.
- Где инородцы?! Сарынь их на кичку!..
Надо заметить, что третьего дня к Джованни приехал
погостить закадычный приятель - упырь Никодим из
далекой Сибири. Как он там сохранялся в вечной
мерзлоте и чем питался в своей тундре - этого никто
доподлинно не знал, но отношение Никодима к
инородцам было в упыристической среде притчей во
языцех. Джованни едва успел ввести друга в курс дела, как
темень кладбища Сан-Феличе прорезали ослепительные
лучи прожекторов.
- Это за мной, - сказал папа Пий, грустно глядя на патруль
гоблинцов.
- Прощайте, ребята. Рад был познакомиться...
- Что?!
Грозный рев Никодима сотряс решетки ограды, и из-под
его распахнувшегося савана выглянул краешек тельняшки.
- Да чтобы мы своего, кровного, этим двоякодышащим
отдали?! Век мне гроба не видать! Ваня, чего рот разинул -
-подымай ребят! Неча по склепам отсиживаться, когда
Родина-мать зовет!..
- Си, синьор колонело! - вытянулся во фрунт просиявший
Джованни и сломя голову кинулся к ближайшей усыпаль-
нице, откуда высовывалась чья-то любопытная физионо-
мия. А Никодим уже выцарапывал на известке стены
крупными буквами: "МЕРТВЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ!"
На следующее утро большинство газет вышло под
заголовком: "Римское кладбище Сан-Феличе - последний
оплот человечества!.." И во многих газетных киосках мира
по ночам слышались осторожные шаги, и отливающие
алым глаза бегали по мелкому шрифту строчек...
Вскоре в Рим прибыла интернациональная бригада:
Упырявичюс, Упыренко, д'Упырьяк, Упыридзе, Упыйр и
интендант Вурдман. Последний немедленно переругался с
Никодимом, не сойдясь во взглядах на распятие Христа, и
папе Пию пришлось мирить скандалистов, ссылаясь на
прецеденты из Ветхого и Нового Заветов. Внутренние
разногласия прервало появление полуроты гоблинцов,
встревоженных пропажей патруля. Они рассыпались цепью
и принялись прочесывать кладбище в тщетной надежде
найти и поставить на место строптивого наместника Св.
Петра. Понтифик был надежно укрыт в одной из усыпаль-
ниц, а патриоты переглянулись и принялись за работу.
Мраморные ангелы надгробий с любопытством
наблюдали за происходящим в ночи, напоминавшим
сцену из эротического фильма, которые ангелам смотреть
не рекомендовалось. Всюду мелькали тени, они сплетались,
падали в кусты сирени, из мрака доносились сосущие
звуки, причмокивание, стоны и слабеющие возгласы на
трех галактических наречиях... Это повторялось несколько
ночей подряд - дневные поиски неизменно терпели
фиаско, а эксгумация не давала никакого результата - и
вскоре командование пришельцев забеспокоилось всерьез.
И было от чего...Укушенные гоблинцы на следующий день
становились убежденными пацифистами, отказывались
строиться по росту, вели пораженческую агитацию, топили
в сортирах казенное оружие и ко всем приставали со
своими братскими поцелуями - что грозило эпидемией.
Тем временем Никодим и компания успели убедиться в
том, что зеленая жидкость, текущая в венах оккупантов,
похожа на ликер "бенедиктин" не только цветом. Это,
видимо, было связано с системой кровообращения
пришельцев, напоминавшей в разрезе змеевик. Так или
иначе, вылазки участились, а в перерывах можно было
видеть покачивающихся борцов за независимость и лично
Никодима, пляшущего под колоратурное сопрано
Джованни:
- Эх-ма, поживем,
Поживем, потом помрем!
После станем упырем -
В порошок врага сотрем!..
Потом Джованни сбивался на "Санта-Лючию" и лез к
папе Пию с заверениями в дружбе до гроба. На распояса-
вшихся упырей явно не было никакой управы, но понтифик
понимал - долго так продолжаться не может. Слишком
хорошо был ему известен алчный и вероломный характер
рода человеческого...
Папа как в воду смотрел. Через неделю явилась к пришель-
цам некая склизкая личность. Разговор проходил при закры-
тых дверях, но кто-то из гоблинцов по незнанию забыл
запереть окно, и большая летучая мышь с подозрительно
невинными глазками впорхнула в комнату и притаилась в
углу за портретом Леонардо да Винчи.
- ...да ваши бластеры, господа, им ведь что мертвому
припарки! Пульку из серебра вам надобно, колышек осино-
вый да чесночка связку! Так что меняемся, ваше многочлен-
ство - я вам технологию нужную, а вы мне - награду
обещанную. Золотишко, брильянтики, а перво-наперво -
-цистерну коньяку самолучшего, да чтоб звездочек на
полгалактики хватило!.. Мерзкий человечишка хихикал,
плевался слюной, и каждым своим члеником внимали
гоблинцы словам предателя...
- Кто там? - в страхе воскликнул человек, садясь на смятой
постели.
- Кто там, кто там... - пробурчали из темноты. - Мы там...
Только уже не там, а тут... Предатель мгновенно протрезвел,
да все напрасно, потому что через секунду он сам уже
был - "там". Никодим отошел от кровати и долго отплевыва-
лся, полоща рот дареным коньяком.
...Гоблинцы старались вовсю. Спешно отливались
драгоценные боеголовки, лазерные пилы валили осины
одну за другой, на глайдерах устанавливались реактивные
колометы - приближалось время решающей битвы.
- Плохи дела, папаша, - мрачно возвестил Никодим,
вваливаясь в склеп, служивший резиденцией опальному
понтифику. - Продали нас. Вредитель один, земля ему
пухом... Теперь жди неприятностей.
- Передатчик бы нам, - вздохнул папа Пий. - Подмогу бы
вызвали. Только где ее найдешь, подмогу эту?..
- Подмогу? - задумчиво оскалился Никодим. - Дело
говоришь, батя... Вот только поспеют ли? Ну да ладно,
полезли наружу.
- А у вас что, и передатчик имеется?
- Имеется, имеется, - заверил папу вошедший Джованни. -
Давайте, ваше cвятейшество, поторапливайтесь...
Через пять минут они уже стояли в западной части
кладбища.
- Эй, Антонио! - постучал Джованни когтистым пальцем
по одному из надгробий. - А ну вставай, проклятьем
заклейменный!..
- Чего тебе? - донесся из-под земли недовольный голос.
- Говорю, вылезай! Голова твоя нужна!
- Как баб водить - так Антонио на стреме, а как голова...-
забубнил под плитой сердитый Антонио, но
Никодим перебил его:
- Слышь, Тоша, если ты немедленно не угомонишься и
не вылезешь, я тебя лично за ноги вытащу и тебе тогда
тот свет этим покажется...
Папа машинально перекрестился, и Джованни шарахнулся
в сторону.
- Вот ведь приспичило, и отлежаться не дадут...
Плита приподнялась, и в чернильном проеме образовался
сутулый скелет с кислым выражением черепа.
- Пойми, Тоша, - проникновенно заявил Никодим, - нам
сейчас башковитый мужик во как нужен!..
- Да ладно, - застеснялся скелет. - Берите, раз надо...
И снял череп, протягивая его Никодиму.
- Где Вурдман?! - заорал довольный упырь, поглаживая
Антонио по гладкой макушке. - Где эта морда...
- Сам дурак, - перебил его обидчивый Вурдман, появля-
ясь невесть откуда, - уже и родственников проведать
нельзя... Держи, матерщинник!..
Никодим взял у него пару посеревших от времени
берцовых костей и сложил весь комплект на плите.
- Связист! Давай сюда!
Прибежавший на крик тощий очкарик Упырявичюс
ухмыльнулся, взял кости и принялся бодро отстукивать
на широколобом черепе Антонио нечто среднее между
морзянкой и тарантеллой.
- Да не колоти так - больно же! - поморщился череп, но на
него не обратили никакого внимания, и он обиженно смолк.
Сигналы непокорного кладбища Сан-Феличе стремительно
понеслись к Луне, отражаясь от ее диска и достигая в
падении многих областей Земли; и в тех местах зашеве-
лился рыхлый грунт, дрогнули древние курганы, заскри-
пели прогнившие кресты и со скрежетом стали подни-
маться тяжелые могильные плиты...
- Полундра! - внезапно прервал Никодим сеанс связи. - На
подходе оккупанты! Папу - в укрытие, остальным занять
позиции! Не боись, братва, - хлебнем зеленки напоследок!..
Спустя мгновение глайдеры противника уже утюжили
серебряными пулями последний бастион свободомыслия.
Рявкали кассетные колометы, осина косила защитников
одного за другим, и удушливое облако чесночного запаха
поползло над трясущейся землей. Героические нетопыри
бились грудью в защитные колпаки машин, и в сполохах
стала отчетливо видна фигура Никодима, стоявшего под
пулями в полный рост и выкрикивавшего сорванным
голосом:
- Ни шагу назад! Велика Земля, а отступать некуда! Кто
знает заклятия - сбивай паразитов!..
Высунувшийся Вурдман торопливо забормотал что-то
на иврите, но это не возымело особого действия.
- Раскудрить твою через коромысло в бога душу мать триста
тысяч раз едрену вошь тебе в крыло и кактус в глотку! -
взревел разъяренный Никодим.
- Аминь, - робко добавил из склепа папа Пий.
Гремучая смесь иврита и латыни с чалдонским диалектом
вынудила два глайдера взорваться прямо в воздухе.
- Парни! - неожиданно крикнул из окопа охрипший
Упыренко. - Они пехом прут!..
- Вперед! - заорал Никодим, вспрыгивая на бруствер и разры-
вая на груди полуистлевшую тельняшку. - За мной, братва!
Покажем членисторогим, как надо умирать во второй раз!..
И за широкой спиной Никодима встали во весь рост черново-
лосые вампиры Флоренции и Генуи, горбоносые упыри
Балкан, усатые вурдалаки Малороссии и Карпат...
Они шли в свою последнюю атаку. Многоголосый рев
раскатился неподалеку за южными склепами, рев сотен
глоток, и Никодим на мгновенье обернулся - и застыл,
недоуменно глядя на стройные колонны, марширующие к
кладбищу Сан-Феличе от дальних холмов. Они услышали.
Они успели вовремя. Якши Фуцзяни и Хэбея, зомби Бенина
и зумбези низовий Конго, алмасты Бишкека и тэнгу Ямато,
ракшасы Дели, гэ Ханоя, гули Саудовский Аравии, уаиги
Осетии, ниррити Анголы, полтеники Болгарии, бхуты
Малайзии и Индонезии...
- Наши... - шептал Никодим, закусив губу прокуренными
клыками, и по небритым щекам его бежали слезы. - Наши
идут... Вот она, международная солидарность, вот он,
последний и решительный...Джованни молился.
Ряды гоблинцов смешались, и пришельцы стали беспорядо-
чно отступать к своим кораблям.
- Ага, гады, не нравится! - Никодим мертвой хваткой
вцепился в обалдевшего от ужаса захватчика. - Пей до
дна, ребята!..
Серое небо почти одновременно прочертили несколько
огненных столбов - гоблинцы в панике стартовали, спеша
унести дрожащие члены ног. И тогда навстречу им побежал
маленький лысый еврей, путающийся в длинных полах
старомодного одеяния; а за ним, словно на привязи,
неумолимо надвигался Огненный Столп Иеговы.
"Дядя..." - ошарашенно пискнул Вурдман, но великий
каббалист раввин Арье-Лейб даже не обернулся,
увлеченный преследованием. Ослепительная вспышка
озарила Землю, и с нашествием было покончено.
- А дальше?!.
- Дальше...
Дедушка встал, и на его саване тускло блеснули медаль
"За оборону Земли" и почетный знак "Вампир-ветеран".
- Дальше, как обычно. И стали они жить-поживать...
- И гематоген жевать! - хором закончили сияющие внуки.
Дедушка счастливо улыбнулся и направился к наружной
двери склепа, где в почтовом ящике его уже ждала
корреспонденция: муниципальный еженедельник "Из
жизни мертвых", научно-популярная брошюра "Светлая
сторона склепа" и письмо. Забрав почту, дедушка
прошлепал к холодильнику и извлек из него пузатую
бутылку с надписью на наклейке: "Кровь консервиро-
ванная с адреналином. Пить охлажденной". Один из
внуков потянулся было за другой бутылкой с
темно-зеленой жидкостью, но старый вурдалак строго
одернул неслуха и захлопнул дверцу.
- Мал еще! Нечего к хмельному приучаться! Это от
тех... залетных... Вроде контрибуции. Этим самым и
берем...
Он приложился к первоначально выбранной посудине
и, сделав основательный глоток, довольно крякнул.
- Хорошая штука, однако... с адреналинчиком. Бодрит!
И для здоровья полезно...
Обиженный внук включил телевизор и бодрый голос
диктора сообщил:
- А сейчас в эфире передача "Для тех, кто не спит
вечным сном..."
Дедушка расположился в кресле, убавил звук и распе-
чатал письмо, написанное неустойчивым детским
почерком и начинавшееся словами: "Дорогой дедушка
Никодим! Пишет тебе девочка Варя из твоего родного
села Кукуйчиково. Я хочу быть такой, как ты, и когда
вырасту большой..."
Генри Лайон ОЛДИ
Сказка Дедушки-Вампира.
или мистический боевик.
-Дедушка! Дедушка! Расскажи сказку! Дедушка!..
Крошки-упырешки веселой гурьбой влетели в склеп, и
тот мгновенно наполнился их звонкими, жизнерадостны-
ми голосами.
- Деда! Сказку!..
Дедушка-вампир, кряхтя, сдвинул утепленную крышку
гроба, с грустью посмотрел на недочитанную газету и
послал всех к бабушке.
- А бабушка говорит, что она тебя в гробу видала, и ты
там целый день лежишь со своей газетой и ничего ей по
дому не помогаешь!..
- Ох, детки, - проворчал дедушка-вампир, садясь в
домовине и поглаживая костлявой рукой кудрявые затылки
внучат. - Сколько из меня крови ваша бабушка попила... Ну
да ладно, это все присказка, а сказка будет впереди...
...В некотором царстве, некотором государстве, в тридевятой
галактике на спиральном витке, у далекого созвездия
Гончих Близнецов жили-были пришельцы. То есть сами себя
они, конечно, пришельцами не считали и даже обижались,
но раз уж к нам на Землю пришли - значит, пришельцы, и
все тут. Теперь не отвертятся. Жили-были там неподалеку
еще одни, полупришельцы, из Сигмы Козлолебедя, только
те шли к нам, шли, да так и не дошли, потому и зовут их -
полупришельцы, или даже недошельцы, и больше мы о
них вспоминать не будем. Так вот, эти самые, которые из
Гончих Близнецов, а в просторечьи - гоблинцы, были
сплошь членистоногие, членистоносые, членистоухие, и
весь этот многочлен равномерно-зеленого цвета. И хотели
они, стервецы, матушку нашу Землю вставить себе в
Галапендрию (Галактическую Империю по-гоблинцовому)
в виде членика, да такого маленького, что ни в сказке
сказать, ни пером описать, а все равно обидно. Наши,
земляне, их сперва послали куда следует - да только те
слетали быстренько на подпространственных по
указанному адресу и вернулись нервные, обозленные и в
сопровождении трех крейсеров, двух линейных и группы
мелкой поддержки. Вот тогда-то и пришлось по поводу
членства принудительного собирать два секретных совещания.
Первое, ясное дело, в ООН. Русские с американцами кричат,
что надо бы по агрессору ядерной дубиной шандарахнуть,
а то сокращать дорого и жалко; а остальные ответных мер
опасаются - и добро б еще по русским или дяде Сэму, а так
ведь сгоряча и Люксембург какой-никакой зацепить могут!..
А второе совещание в Ватикане состоялось. И собрались на
него иерархи христианские, а также всякие прочие с правом
голоса совещательного, и порешили святые отцы паству
свою, без различия вероисповедания, немедля призвать к
священной войне супротив антихриста членистого до
победного конца, прости господи... Вот только гоблинцы,
плесень зеленая, совещания эти оба просканировали и
поразились немало, поскольку были поголовно отъявленные
монархисты, атеисты, материалисты и полиморфисты.
Запросили они центральный бортовой компьютер, что
по части примитивных культур считался большим докой,
и с его подсказки объявили себя ангелами Господними -
да иерархи тоже не лыком шиты! Мигом обман разоблачили,
анафеме предали и по телевидению заявили, что наш Бог с
нашим Дьяволом как-нибудь уж сами договорятся, без
посредников самозваных!.. И созрел тогда у гоблинцов
коварный план...
...В Риме, в соборе Св.Петра шла проповедь. Его Святейше-
ство, папа Пий ХХIV стоял на кафедре, и пятеро кардина-
лов шелестели вокруг понтифика малиновым шелком сутан.
- Близится Судный день, дети мои, и грядет...
Точную дату Судного дня папа Пий назвать не успел.
Входная дверь с грохотом распахнулась, лучи фонарей
ударили в глаза главе христианского мира и в проеме выро-
сли гоблинцы с излучателями в верхних членах рук.
"Психообработка... - отрешено подумал папа Пий. - Галлюци-
ногены, облучение, и через неделю я призову наивных
верующих к отречению и смирению... Изыди, Сатана!.."
Его размышления прервал властный бас кардинала Лоренцо:
- На колени, дети мои!..
И когда агнцы божьи послушно рухнули на колени, его
преосвященство неприлично задрал сутану и выхватил
из-под нее старый добрый "Узи", калибра 9 мм, оставшийся
у кардинала со времен его службы в морской пехоте США.
- Аминь, сволочи!
Рука не подвела отставного сержанта Лоренцо. И святые
с фресок Микеланджело с завистью покосились на новый
аргумент в деле веры.
- Отпускаю тебе грехи твои, - папа Пий торопливо осенил
сообразительного прелата крестным знамением и нырнул
в дверцу за кафедрой.
...А потом мелькали повороты, тайные переходы, липла на
потное лицо паутина тоннелей, и в конце концов понтифик
осознал, что он один. Группа прикрытия - три кардинала
помоложе и епископ Генуи - осталась далеко позади, и
папа Пий, задыхаясь, бежал по ночному Риму, спотыкался
о вывороченный булыжник окраин, пока не остановился
у чугунной ограды кладбища Сан-Феличе.
- Забавное совпадение... - хрипло прошептало загнанное
святейшество и потянуло на себя створку ворот.
Зловещий скрип распилил ночь надвое...
...Вампир Джованни, старожил кладбища Сан-Феличе,
был крайне удивлен, обнаружив у своего родного склепа
странного незнакомца.
"Зомби..." - подумал Джованни. Он слыхал, что где-то в
Африке у него есть родня, но внешний вид зомби
представлял себе слабо, поскольку не выезжал никуда
дальше Флоренции.
- Ты кто? - осторожно поинтересовался Джованни, прячась
в тень и натягивая верхнюю губу на предательски
блестевшие клыки.
- Папа я... - донесся ответный вздох.
- Чей папа?
Джованни очень боялся шизофреников и маньяков, в
последнее время зачастивших в места упокоения.
- Римский... Пий ХХIV. В общем, мое святейшество...
Джованни расслабился и вылез из укрытия. К обычным
психам он всегда относился с симпатией.
- Очень приятно. А я - Джованни. Вампир. Какие проблемы,
папа?
И затравленный понтифик, повинуясь неведомому порыву,
рассказал ему все...
- Ну и что? - недоуменно пожал плечами Джованни в конце
сбивчивого повествования. - Мне-то какая разница? Попил
красной кровушки - теперь зеленую пить стану... Все разноо-
бразие, а то желудок что-то пошаливать стал. Ведь знал
же, что нельзя наркоманов трогать...
- Креста на тебе нет! - озлился папа Пий, хлопая тиарой
оземь. - Как у тебя только язык повернулся!..
- Ты за язык мой не беспокойся! Он у меня поворотливый!..
А креста, понятное дело, нет... откуда ж ему взяться,
кресту, ежели я - вампир?
- Ну вот! А я тебе о чем толкую?! Ты же наш, здешний,
земных кровей... В смысле - нелюдь. Я, значит, людь, а
ты - нелюдь. Единство и борьба противоположностей. А
эти - пришельцы! Чужие то есть... инородцы.
- Инородцы?!
Хриплый запойный бас колыхнул воздух склепа, и в
дверях возникла нечесаная голова с красным носом-
-картошкой.
- Где инородцы?! Сарынь их на кичку!..
Надо заметить, что третьего дня к Джованни приехал
погостить закадычный приятель - упырь Никодим из
далекой Сибири. Как он там сохранялся в вечной
мерзлоте и чем питался в своей тундре - этого никто
доподлинно не знал, но отношение Никодима к
инородцам было в упыристической среде притчей во
языцех. Джованни едва успел ввести друга в курс дела, как
темень кладбища Сан-Феличе прорезали ослепительные
лучи прожекторов.
- Это за мной, - сказал папа Пий, грустно глядя на патруль
гоблинцов.
- Прощайте, ребята. Рад был познакомиться...
- Что?!
Грозный рев Никодима сотряс решетки ограды, и из-под
его распахнувшегося савана выглянул краешек тельняшки.
- Да чтобы мы своего, кровного, этим двоякодышащим
отдали?! Век мне гроба не видать! Ваня, чего рот разинул -
-подымай ребят! Неча по склепам отсиживаться, когда
Родина-мать зовет!..
- Си, синьор колонело! - вытянулся во фрунт просиявший
Джованни и сломя голову кинулся к ближайшей усыпаль-
нице, откуда высовывалась чья-то любопытная физионо-
мия. А Никодим уже выцарапывал на известке стены
крупными буквами: "МЕРТВЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ!"
На следующее утро большинство газет вышло под
заголовком: "Римское кладбище Сан-Феличе - последний
оплот человечества!.." И во многих газетных киосках мира
по ночам слышались осторожные шаги, и отливающие
алым глаза бегали по мелкому шрифту строчек...
Вскоре в Рим прибыла интернациональная бригада:
Упырявичюс, Упыренко, д'Упырьяк, Упыридзе, Упыйр и
интендант Вурдман. Последний немедленно переругался с
Никодимом, не сойдясь во взглядах на распятие Христа, и
папе Пию пришлось мирить скандалистов, ссылаясь на
прецеденты из Ветхого и Нового Заветов. Внутренние
разногласия прервало появление полуроты гоблинцов,
встревоженных пропажей патруля. Они рассыпались цепью
и принялись прочесывать кладбище в тщетной надежде
найти и поставить на место строптивого наместника Св.
Петра. Понтифик был надежно укрыт в одной из усыпаль-
ниц, а патриоты переглянулись и принялись за работу.
Мраморные ангелы надгробий с любопытством
наблюдали за происходящим в ночи, напоминавшим
сцену из эротического фильма, которые ангелам смотреть
не рекомендовалось. Всюду мелькали тени, они сплетались,
падали в кусты сирени, из мрака доносились сосущие
звуки, причмокивание, стоны и слабеющие возгласы на
трех галактических наречиях... Это повторялось несколько
ночей подряд - дневные поиски неизменно терпели
фиаско, а эксгумация не давала никакого результата - и
вскоре командование пришельцев забеспокоилось всерьез.
И было от чего...Укушенные гоблинцы на следующий день
становились убежденными пацифистами, отказывались
строиться по росту, вели пораженческую агитацию, топили
в сортирах казенное оружие и ко всем приставали со
своими братскими поцелуями - что грозило эпидемией.
Тем временем Никодим и компания успели убедиться в
том, что зеленая жидкость, текущая в венах оккупантов,
похожа на ликер "бенедиктин" не только цветом. Это,
видимо, было связано с системой кровообращения
пришельцев, напоминавшей в разрезе змеевик. Так или
иначе, вылазки участились, а в перерывах можно было
видеть покачивающихся борцов за независимость и лично
Никодима, пляшущего под колоратурное сопрано
Джованни:
- Эх-ма, поживем,
Поживем, потом помрем!
После станем упырем -
В порошок врага сотрем!..
Потом Джованни сбивался на "Санта-Лючию" и лез к
папе Пию с заверениями в дружбе до гроба. На распояса-
вшихся упырей явно не было никакой управы, но понтифик
понимал - долго так продолжаться не может. Слишком
хорошо был ему известен алчный и вероломный характер
рода человеческого...
Папа как в воду смотрел. Через неделю явилась к пришель-
цам некая склизкая личность. Разговор проходил при закры-
тых дверях, но кто-то из гоблинцов по незнанию забыл
запереть окно, и большая летучая мышь с подозрительно
невинными глазками впорхнула в комнату и притаилась в
углу за портретом Леонардо да Винчи.
- ...да ваши бластеры, господа, им ведь что мертвому
припарки! Пульку из серебра вам надобно, колышек осино-
вый да чесночка связку! Так что меняемся, ваше многочлен-
ство - я вам технологию нужную, а вы мне - награду
обещанную. Золотишко, брильянтики, а перво-наперво -
-цистерну коньяку самолучшего, да чтоб звездочек на
полгалактики хватило!.. Мерзкий человечишка хихикал,
плевался слюной, и каждым своим члеником внимали
гоблинцы словам предателя...
- Кто там? - в страхе воскликнул человек, садясь на смятой
постели.
- Кто там, кто там... - пробурчали из темноты. - Мы там...
Только уже не там, а тут... Предатель мгновенно протрезвел,
да все напрасно, потому что через секунду он сам уже
был - "там". Никодим отошел от кровати и долго отплевыва-
лся, полоща рот дареным коньяком.
...Гоблинцы старались вовсю. Спешно отливались
драгоценные боеголовки, лазерные пилы валили осины
одну за другой, на глайдерах устанавливались реактивные
колометы - приближалось время решающей битвы.
- Плохи дела, папаша, - мрачно возвестил Никодим,
вваливаясь в склеп, служивший резиденцией опальному
понтифику. - Продали нас. Вредитель один, земля ему
пухом... Теперь жди неприятностей.
- Передатчик бы нам, - вздохнул папа Пий. - Подмогу бы
вызвали. Только где ее найдешь, подмогу эту?..
- Подмогу? - задумчиво оскалился Никодим. - Дело
говоришь, батя... Вот только поспеют ли? Ну да ладно,
полезли наружу.
- А у вас что, и передатчик имеется?
- Имеется, имеется, - заверил папу вошедший Джованни. -
Давайте, ваше cвятейшество, поторапливайтесь...
Через пять минут они уже стояли в западной части
кладбища.
- Эй, Антонио! - постучал Джованни когтистым пальцем
по одному из надгробий. - А ну вставай, проклятьем
заклейменный!..
- Чего тебе? - донесся из-под земли недовольный голос.
- Говорю, вылезай! Голова твоя нужна!
- Как баб водить - так Антонио на стреме, а как голова...-
забубнил под плитой сердитый Антонио, но
Никодим перебил его:
- Слышь, Тоша, если ты немедленно не угомонишься и
не вылезешь, я тебя лично за ноги вытащу и тебе тогда
тот свет этим покажется...
Папа машинально перекрестился, и Джованни шарахнулся
в сторону.
- Вот ведь приспичило, и отлежаться не дадут...
Плита приподнялась, и в чернильном проеме образовался
сутулый скелет с кислым выражением черепа.
- Пойми, Тоша, - проникновенно заявил Никодим, - нам
сейчас башковитый мужик во как нужен!..
- Да ладно, - застеснялся скелет. - Берите, раз надо...
И снял череп, протягивая его Никодиму.
- Где Вурдман?! - заорал довольный упырь, поглаживая
Антонио по гладкой макушке. - Где эта морда...
- Сам дурак, - перебил его обидчивый Вурдман, появля-
ясь невесть откуда, - уже и родственников проведать
нельзя... Держи, матерщинник!..
Никодим взял у него пару посеревших от времени
берцовых костей и сложил весь комплект на плите.
- Связист! Давай сюда!
Прибежавший на крик тощий очкарик Упырявичюс
ухмыльнулся, взял кости и принялся бодро отстукивать
на широколобом черепе Антонио нечто среднее между
морзянкой и тарантеллой.
- Да не колоти так - больно же! - поморщился череп, но на
него не обратили никакого внимания, и он обиженно смолк.
Сигналы непокорного кладбища Сан-Феличе стремительно
понеслись к Луне, отражаясь от ее диска и достигая в
падении многих областей Земли; и в тех местах зашеве-
лился рыхлый грунт, дрогнули древние курганы, заскри-
пели прогнившие кресты и со скрежетом стали подни-
маться тяжелые могильные плиты...
- Полундра! - внезапно прервал Никодим сеанс связи. - На
подходе оккупанты! Папу - в укрытие, остальным занять
позиции! Не боись, братва, - хлебнем зеленки напоследок!..
Спустя мгновение глайдеры противника уже утюжили
серебряными пулями последний бастион свободомыслия.
Рявкали кассетные колометы, осина косила защитников
одного за другим, и удушливое облако чесночного запаха
поползло над трясущейся землей. Героические нетопыри
бились грудью в защитные колпаки машин, и в сполохах
стала отчетливо видна фигура Никодима, стоявшего под
пулями в полный рост и выкрикивавшего сорванным
голосом:
- Ни шагу назад! Велика Земля, а отступать некуда! Кто
знает заклятия - сбивай паразитов!..
Высунувшийся Вурдман торопливо забормотал что-то
на иврите, но это не возымело особого действия.
- Раскудрить твою через коромысло в бога душу мать триста
тысяч раз едрену вошь тебе в крыло и кактус в глотку! -
взревел разъяренный Никодим.
- Аминь, - робко добавил из склепа папа Пий.
Гремучая смесь иврита и латыни с чалдонским диалектом
вынудила два глайдера взорваться прямо в воздухе.
- Парни! - неожиданно крикнул из окопа охрипший
Упыренко. - Они пехом прут!..
- Вперед! - заорал Никодим, вспрыгивая на бруствер и разры-
вая на груди полуистлевшую тельняшку. - За мной, братва!
Покажем членисторогим, как надо умирать во второй раз!..
И за широкой спиной Никодима встали во весь рост черново-
лосые вампиры Флоренции и Генуи, горбоносые упыри
Балкан, усатые вурдалаки Малороссии и Карпат...
Они шли в свою последнюю атаку. Многоголосый рев
раскатился неподалеку за южными склепами, рев сотен
глоток, и Никодим на мгновенье обернулся - и застыл,
недоуменно глядя на стройные колонны, марширующие к
кладбищу Сан-Феличе от дальних холмов. Они услышали.
Они успели вовремя. Якши Фуцзяни и Хэбея, зомби Бенина
и зумбези низовий Конго, алмасты Бишкека и тэнгу Ямато,
ракшасы Дели, гэ Ханоя, гули Саудовский Аравии, уаиги
Осетии, ниррити Анголы, полтеники Болгарии, бхуты
Малайзии и Индонезии...
- Наши... - шептал Никодим, закусив губу прокуренными
клыками, и по небритым щекам его бежали слезы. - Наши
идут... Вот она, международная солидарность, вот он,
последний и решительный...Джованни молился.
Ряды гоблинцов смешались, и пришельцы стали беспорядо-
чно отступать к своим кораблям.
- Ага, гады, не нравится! - Никодим мертвой хваткой
вцепился в обалдевшего от ужаса захватчика. - Пей до
дна, ребята!..
Серое небо почти одновременно прочертили несколько
огненных столбов - гоблинцы в панике стартовали, спеша
унести дрожащие члены ног. И тогда навстречу им побежал
маленький лысый еврей, путающийся в длинных полах
старомодного одеяния; а за ним, словно на привязи,
неумолимо надвигался Огненный Столп Иеговы.
"Дядя..." - ошарашенно пискнул Вурдман, но великий
каббалист раввин Арье-Лейб даже не обернулся,
увлеченный преследованием. Ослепительная вспышка
озарила Землю, и с нашествием было покончено.
- А дальше?!.
- Дальше...
Дедушка встал, и на его саване тускло блеснули медаль
"За оборону Земли" и почетный знак "Вампир-ветеран".
- Дальше, как обычно. И стали они жить-поживать...
- И гематоген жевать! - хором закончили сияющие внуки.
Дедушка счастливо улыбнулся и направился к наружной
двери склепа, где в почтовом ящике его уже ждала
корреспонденция: муниципальный еженедельник "Из
жизни мертвых", научно-популярная брошюра "Светлая
сторона склепа" и письмо. Забрав почту, дедушка
прошлепал к холодильнику и извлек из него пузатую
бутылку с надписью на наклейке: "Кровь консервиро-
ванная с адреналином. Пить охлажденной". Один из
внуков потянулся было за другой бутылкой с
темно-зеленой жидкостью, но старый вурдалак строго
одернул неслуха и захлопнул дверцу.
- Мал еще! Нечего к хмельному приучаться! Это от
тех... залетных... Вроде контрибуции. Этим самым и
берем...
Он приложился к первоначально выбранной посудине
и, сделав основательный глоток, довольно крякнул.
- Хорошая штука, однако... с адреналинчиком. Бодрит!
И для здоровья полезно...
Обиженный внук включил телевизор и бодрый голос
диктора сообщил:
- А сейчас в эфире передача "Для тех, кто не спит
вечным сном..."
Дедушка расположился в кресле, убавил звук и распе-
чатал письмо, написанное неустойчивым детским
почерком и начинавшееся словами: "Дорогой дедушка
Никодим! Пишет тебе девочка Варя из твоего родного
села Кукуйчиково. Я хочу быть такой, как ты, и когда
вырасту большой..."
Ну и напоследок еще одна байка
Демон добра.
"Мир - это жуткое место".
Стивен Кинг.
"Часть вечной силы я, всегда желавший зла, творивший лишь
благое".
Иоганн Вольфганг Гете, "Фауст".
- Проснись, - позвало спящего молодого человека странное
существо с веселой козлиной мордой и, заметив, что тот не
реагирует, повторило просьбу, подталкивая парня своей
ручонкой.
- Отстань, зануда, - ответил парень, - Ты уже неделю мне не
даешь спокойно поспать, я уже измучился выполнять твои
причуды. То туда, то сюда. Загонял совсем.
- Зато ты не такой как все. Пользуешься моей поддержкой
на всю катушку. Кто из твоих знакомых может похвастаться
тем, что ежедневно беседует с настоящим демоном, да еще
и получает от него советы?
- Да, я не знаю, кто еще из моих знакомых может
похвастаться так классно съехавшей крышей, - грустно
отозвался человек.
- Когда же ты поверишь в мое существование? - с интере-
сом проговорил полукозел, и состроил смешную рожу.
- Никогда, - сгрубил парень.
- Ужасно... Никто не хочет воспринимать меня всерьез. Все
меня игнорируют, называют… Как же это?… Глюком!
- Глюк и есть, причем самый дурной из всех.
- Попрошу не обзываться, - обиделся демон.
- А я тебя попросил бы больше не показываться в таком
виде. Ты в нем похож на одно домашнее животное, про
которое я уже рассказывал.
- Да я про это животное побольше тебя знаю!.. - совсем
обидевшись, произнес демон, - А если ты имеешь в виду
ваш жаргон, подразумевающий под столь замечательным,
на самом деле, животным некоторых извращенцев, то
это к демонам не относится. Вот так вот... Давай
одевайся, и пойдем. Кстати, захвати с собой… Как ты его
называешь?.. Вспомнил... Перо.
- Опять?!! Зачем?..
- А вдруг пригодится? - уклончиво ответил бородатый.
- Ты чего-то недоговариваешь.
- Некогда нам. По дороге объясню.
*******
- Эй, ты здесь? - задал парень вопрос в никуда.
- Ну, как тебе сказать?.. Не то чтобы совсем… Но и не
совсем чтобы…
- Кончай дурить, и объясняй в чем дело. Ты, похоже, забыл,
что поднял меня в пять утра.
- В пять тридцать, если быть точным, - невозмутимо
откликнулся демон.
- Вот скотина! Он еще и издевается.
- Весь в тебя, - съязвил странный собеседник, - Ладно уж...
Так и быть, сейчас расскажу в чем проблема. Только не
забудь в конце улицы повернуть направо... Ты помнишь,
что за последние две недели в городе произошло пять
изнасилований?
- Ну.
- Не нукай, не запрягал... Почерк, если это так можно,
конечно, назвать, во всех случаях одинаковый... Кстати и
соседку твою, помнится, стороной не обошли.
- Не заводи, козел!
- Опять "козел"? - почти плаксиво вскрикнул демон, - Ты у
меня за козла еще ответишь...
- Отвали... Я порезал бы того ублюдка, попадись он мне в
руки... Светке еще повезло, успела ноги сделать, а осталь-
ных, по-моему, он поубивал и, причем, зверски.
- Оставим зверей в покое, - решил снова пошутить
демон, - Не совсем зверски. Всего-навсего, одна нога здесь,
а другая там. Кроме того, не он, а они.
- Не понял.
- Чего не понял?.. Насиловал один, расчленял второй.
- Откуда ты знаешь?
- Во дает! - усмехнулся демон, - Я ж тебе не милиция, я
все знаю.
- Откуда?..
- От верблюда... Заверни вот в этот подъезд и поднимайся
на третий этаж.
Молодой человек, не став спорить, принялся выполнять
просьбу. Он поднялся на третий этаж, спрашивая по ходу
дела:
- Мы куда?
- Это зависит от тебя, - ответил голос из пустоты, - Решай сам...
К кому пойдешь? К насильнику или к расчленителю?
- А почему я? - запаниковал парень, - Сообщи в милицию.
- В милиции нет шизофреников, которые меня видят, - спо-
койно отшутился демон, и, слегка повысив голос, переспро-
сил - Так к кому ты идешь?
- А что я должен с ним сделать?
- Ты сначала реши с кем, а там разберемся.
- Ладно, тогда я иду к этому... модельеру человеческих тел,
блин.
- Чувство юмора, я смотрю, появилось?.. Это замечательно.
Тебе нужна вторая дверь справа.
- Откуда ты знал, что я пойду именно сюда? - полюбопытство-
вал парень.
- Дело в том, что насильник живет напротив. А этаж один и
тот же.
- Так здесь же мой знакомый Димка живет, - искренне уди-
вился молодой человек, - Он, по-моему, спокойный парень...
Мы с ним вместе учились.
- Твой спокойный парень уже пятерых изнасиловал. Но с
ним потом... Иди.
- А что сказать-то?
- Господи, ну скажи, что ты сосед снизу. Мол, залили
тебя, - нетерпеливой скороговоркой ответил демон.
Парень позвонил. Из-за двери тут же раздался грубый
голос:
- Кто там?
- Хрен в пальто!.. Сосед снизу! Ты, безмозглая башка,
совсем очумел?! Меня уже по уши залил!
- Сейчас я тебе покажу, кто из нас безмозглый! - взвился
человек за дверью.
- Покажи, скотина недоразвитая!
- Как только откроет, резани по лицу, - посоветовал демон.
- Ты чего? Я же тебе не маньяк.
- Делай, что я говорю!
В это время дверь открылась, и на пороге возник человек
в тренировочных штанах, с пистолетом в руке. Двенадцати-
сантиметровый кусок стали моментально полоснул его по
лицу...
*******
- Теперь второй, - сказал демон.
- А может не надо? - засомневался парень, - Я его знаю.
Заблудился, там, оступился...
- А Светку не знаешь? Ты спроси, как она относится к чело-
веку, который ее изнасиловал и чуть не убил.
- Черт с тобой, - махнул рукой молодой человек, - Здесь-то
что сказать, когда спросят?
- Скажи, что газовая служба... Не волнуйся, его родители
на даче.
Парень позвонил. Минуты две никакого ответа не было, а
потом послышался тихий и немного испуганный голос:
- Кто там?
- Мосгаз. У вас в подъезде утечка газа. Звоночек нужно
один сделать, если можно, - слегка измененным голосом
ответил молодой человек.
- Момент... - сказали за дверью. Видимо, в глазок посмо-
треть так и не догадались. Послышался щелчок открывае-
мого замка... Спустя пять минут, хозяин квартиры лежал
на полу в луже собственной крови. Парень, склонившись
над ним, спросил:
- Еще что-нибудь с ним сделать?
- Обязательно... Отрежь ему орудие преступления. Жаль,
конечно, что он уже помер, а то эффект бы был интереснее.
*******
- Молодой человек, я вас допрашиваю в двадцатый
раз, - сказал следователь, закуривая, - При этом, как вы
могли заметить, стараюсь избежать подробностей ваших
деяний. Потому что я много чего видел за годы своей практики,
но даже мне еще не доводилось лицезреть так изощренно
изуродованный труп с вырезанной ножом на животе надписью
"насильник"... Что с вами делать решит, конечно, суд. Ведь вы
и не отрицаете свою вину, существенно облегчая мне работу.
Но я никак не могу понять, откуда вы получали информацию.
Мало того, что вы уничтожали только закоренелых преступни-
ков, так еще и оставляли им кровавый автограф с классифи-
кацией их преступлений. Приведу только один пример...
Геннадий Шидловский, дважды судим, подозревается в
многочисленных убийствах, в розыске уже три года. И вы, когда
его убивали, поставили надпись "киллер". Откуда такая
осведомленность о его деяниях?.. Чего молчите?.. Кстати
самое интересное то, что у нас не было доказательств вины
всех ваших жертв. Мы только подозревали, что они - престу-
пники. Но потом, в ходе следствия, эти доказательства всегда
появлялись... Мне просто нужно, чтобы вы рассказали о том,
кто давал вам информацию.
- Наитие, - парень улыбнулся.
- Слушай, - следователь перешел на "ты", - Над тобой висит
вышка. Кончай шутки шутить. Мы же видимся сегодня в
последний раз. Скажи спасибо, что перед тобой именно я,
а не некоторые мои коллеги. Те, которые любят именно выби-
вать показания из подозреваемых... Знаешь, что я тебе
скажу?.. Хоть ты и превосходишь по жестокости всех виденных
мной маньяков, а, поверь мне, я их повидал достаточно, ты
все-таки сделал с этими тварями то, что я всегда мечтал с
ними сделать. Жаль, что ты попался.
- Никогда не жалейте о прошедшем, - сказал обвиняемый,
глядя прямо в глаза следователю, - Жалеть надо о будущих
ошибках и заранее стараться их избежать... А за поддержку
благодарю.
- Ты только, смотри, не ляпни на суде, что, мол, милиция
тебя поддерживает, - сказал следователь, неожиданно
улыбнувшись. И тут же позвал конвоира...
*******
- Обвиняемый, ваше последнее слово, - тихо и устало
произнес судья, - Вы не были против закрытого судебного
процесса, поскольку здесь говорится о фактах, от которых
волосы встают дыбом, и мы вам за это благодарны, но
все же зря вы отказались от адвоката... Что бы вы хотели
сказать? Может, хотите раскаяться?
- Раскаяться в чем? - глухо отозвался подсудимый, - В том,
что за неделю избавил общество от дюжины уродов,
которых вы не могли посадить на эту скамью?.. А они
продолжали убивать, насиловать, творить другие изувер-
ства. Причем, совершенно безнаказанно.
- А чем же ты лучше? - довольно злобно поинтересовался
прокурор.
- Это решать не мне, - спокойно ответил парень.
- Это все что вы хотели сказать? - для проформы осведо-
мился судья.
- Да, - молодой человек кивнул, - Больше мне с вами
говорить не о чем.
- Суд удаляется на совещание, - торжественно объявил судья.
- Идите... Посмотрим, чего вы стоите, - прошептал подсудимый.
*******
Усевшись за столом в комнате для совещаний, председатель-
ствующий сказал:
- Думаю, не будет открытием для всех здесь присутствующих,
если я скажу, что преступления этого подонка... Не могу назвать
его по-другому... Что эти преступления поддерживаются
общественным мнением. Согласно опросу, его зверства по
отношению к таким же, как он, а, может, даже к лучшим, чем он
сам, поддерживают девяносто семь процентов опрошенных...
Думаю, не стоит сообщать вам также, что все его "геройство"
тянет по уголовному кодексу на высшую меру наказания... Не
лишним будет сказать и о том, что если мы его осудим и приго-
ворим к смертной казни, то толпа, которая скопилась вокруг
здания суда, нас просто разорвет. Не говоря уже о телевиде-
нии, печати и различных правозащитниках. Для них он - благо-
родный герой, вступивший в борьбу с преступным миром и
бездействующими властями. Борьбу по тем законам, которые
им наиболее понятны... Если же мы вынесем менее суровый
приговор, то нас обвинят в некомпетентности. В том, что мы
испугались общественного мнения и вынесли приговор, опи-
раясь не на закон и совесть, а на свои страхи. В этом случае
резонанс может быть еще больше... Поэтому, коллеги, не
сочтите меня трусом, но у нас есть только один шанс вылезти
сухими из этой мутной и очень дурно пахнущей воды, - председа-
тельствующий вздохнул и сделал паузу, - Мы должны оправдать
его.
- Да вы что?! Он же убийца! - возмутился один из трех судей.
- Я уже вам все объяснил, - усталым голосом сказал председа-
тель, - Мы не можем его даже отправить на принудительное
лечение, поскольку все три проводившиеся медицинские комиссии
подтвердили его полную вменяемость. Хотя, честно говоря,
когда я общался с обследовавшими его врачами, они сказали
мне, что при беседе с обвиняемым, несмотря на его абсолютно
логичные и вразумительные ответы, у них оставалось ощущение,
что он что-то скрывает. А иногда его глаза устремлялись не
совсем понятно куда, как будто он рядом с собой видел что-то
необычное... Но это еще не основание считать парня сумасшед-
шим. Поскольку, во-первых, он, может, просто не любит смотреть
собеседнику в глаза... Мне, кстати, кажется, что так оно и есть...
А, во-вторых, не секрет, что от слишком частого общения с
настоящими больными у наших психиатров начинают наблюдаться
некоторые отклонения, и они готовы в абсолютно здоровых
людях видеть психов. Как вы понимаете, если мы запрем в
психушку здорового человека, то нас здесь просто уничтожат,
тысячу раз напомнив о возвращении времен тоталитаризма...
Короче, что нам делать?
- Я согласен с Сергеем Ивановичем, - после минутного раздумья,
сказал судья, сидевший справа от председателя, - Мы не можем
его осудить. И поэтому сейчас оправдаем... Но через пару лет,
когда весь этот кошмар забудется, справедливость восторжес-
твует.
- Что ты имеешь в виду, Анатолий? - спросил Сергей Иванович.
- Ничего особенного, - ответил Анатолий, - Может произойти
несчастный случай, в результате которого от нас безвременно
уйдет лучший житель нашего города, герой и борец за справедли-
вость.
- Я согласен с Толей, - сказал председатель.
- Хорошо, я тоже, - без всякого энтузиазма, одобрил идею третий
судья.
- Значит, на том и порешили, - Сергей Иванович заметно повеселел.
*******
Как только судьи вернулись в зал для объявления приговора,
обвиняемый хитро усмехнулся и спросил:
- Уважаемый суд, так когда мне ждать "неуправляемого КАМАЗа с
пьяным водителем внутри"?
Судьи ничего не ответили и только испуганно переглянулись.
Председатель начал зачитывать оправдательный приговор.
Парень уже не слушал его. Он улыбался и смотрел, как веселя-
щийся демон добра принимал еще один свой облик. Черты демона
изменились и взору молодого человека предстала ослепительной
красоты женщина с повязкой на глазах, весами в одной руке и
мечом в другой. Парень внезапно все понял. Он не сомневался,
что скоро встретится с Отцом Небесным. Не сомневался и в том,
что на небесах вряд ли высоко оценят его поступки, совершенные
при содействии этого странного существа. Но сейчас его душу
наполняло очень хорошее чувство, и он смотрел на своих будущих
палачей, продолжая улыбаться.
(C) Олег Малахов и Андрей Василенко, 05.09.99.
vertmen@aport.ru
Демон добра.
"Мир - это жуткое место".
Стивен Кинг.
"Часть вечной силы я, всегда желавший зла, творивший лишь
благое".
Иоганн Вольфганг Гете, "Фауст".
- Проснись, - позвало спящего молодого человека странное
существо с веселой козлиной мордой и, заметив, что тот не
реагирует, повторило просьбу, подталкивая парня своей
ручонкой.
- Отстань, зануда, - ответил парень, - Ты уже неделю мне не
даешь спокойно поспать, я уже измучился выполнять твои
причуды. То туда, то сюда. Загонял совсем.
- Зато ты не такой как все. Пользуешься моей поддержкой
на всю катушку. Кто из твоих знакомых может похвастаться
тем, что ежедневно беседует с настоящим демоном, да еще
и получает от него советы?
- Да, я не знаю, кто еще из моих знакомых может
похвастаться так классно съехавшей крышей, - грустно
отозвался человек.
- Когда же ты поверишь в мое существование? - с интере-
сом проговорил полукозел, и состроил смешную рожу.
- Никогда, - сгрубил парень.
- Ужасно... Никто не хочет воспринимать меня всерьез. Все
меня игнорируют, называют… Как же это?… Глюком!
- Глюк и есть, причем самый дурной из всех.
- Попрошу не обзываться, - обиделся демон.
- А я тебя попросил бы больше не показываться в таком
виде. Ты в нем похож на одно домашнее животное, про
которое я уже рассказывал.
- Да я про это животное побольше тебя знаю!.. - совсем
обидевшись, произнес демон, - А если ты имеешь в виду
ваш жаргон, подразумевающий под столь замечательным,
на самом деле, животным некоторых извращенцев, то
это к демонам не относится. Вот так вот... Давай
одевайся, и пойдем. Кстати, захвати с собой… Как ты его
называешь?.. Вспомнил... Перо.
- Опять?!! Зачем?..
- А вдруг пригодится? - уклончиво ответил бородатый.
- Ты чего-то недоговариваешь.
- Некогда нам. По дороге объясню.
*******
- Эй, ты здесь? - задал парень вопрос в никуда.
- Ну, как тебе сказать?.. Не то чтобы совсем… Но и не
совсем чтобы…
- Кончай дурить, и объясняй в чем дело. Ты, похоже, забыл,
что поднял меня в пять утра.
- В пять тридцать, если быть точным, - невозмутимо
откликнулся демон.
- Вот скотина! Он еще и издевается.
- Весь в тебя, - съязвил странный собеседник, - Ладно уж...
Так и быть, сейчас расскажу в чем проблема. Только не
забудь в конце улицы повернуть направо... Ты помнишь,
что за последние две недели в городе произошло пять
изнасилований?
- Ну.
- Не нукай, не запрягал... Почерк, если это так можно,
конечно, назвать, во всех случаях одинаковый... Кстати и
соседку твою, помнится, стороной не обошли.
- Не заводи, козел!
- Опять "козел"? - почти плаксиво вскрикнул демон, - Ты у
меня за козла еще ответишь...
- Отвали... Я порезал бы того ублюдка, попадись он мне в
руки... Светке еще повезло, успела ноги сделать, а осталь-
ных, по-моему, он поубивал и, причем, зверски.
- Оставим зверей в покое, - решил снова пошутить
демон, - Не совсем зверски. Всего-навсего, одна нога здесь,
а другая там. Кроме того, не он, а они.
- Не понял.
- Чего не понял?.. Насиловал один, расчленял второй.
- Откуда ты знаешь?
- Во дает! - усмехнулся демон, - Я ж тебе не милиция, я
все знаю.
- Откуда?..
- От верблюда... Заверни вот в этот подъезд и поднимайся
на третий этаж.
Молодой человек, не став спорить, принялся выполнять
просьбу. Он поднялся на третий этаж, спрашивая по ходу
дела:
- Мы куда?
- Это зависит от тебя, - ответил голос из пустоты, - Решай сам...
К кому пойдешь? К насильнику или к расчленителю?
- А почему я? - запаниковал парень, - Сообщи в милицию.
- В милиции нет шизофреников, которые меня видят, - спо-
койно отшутился демон, и, слегка повысив голос, переспро-
сил - Так к кому ты идешь?
- А что я должен с ним сделать?
- Ты сначала реши с кем, а там разберемся.
- Ладно, тогда я иду к этому... модельеру человеческих тел,
блин.
- Чувство юмора, я смотрю, появилось?.. Это замечательно.
Тебе нужна вторая дверь справа.
- Откуда ты знал, что я пойду именно сюда? - полюбопытство-
вал парень.
- Дело в том, что насильник живет напротив. А этаж один и
тот же.
- Так здесь же мой знакомый Димка живет, - искренне уди-
вился молодой человек, - Он, по-моему, спокойный парень...
Мы с ним вместе учились.
- Твой спокойный парень уже пятерых изнасиловал. Но с
ним потом... Иди.
- А что сказать-то?
- Господи, ну скажи, что ты сосед снизу. Мол, залили
тебя, - нетерпеливой скороговоркой ответил демон.
Парень позвонил. Из-за двери тут же раздался грубый
голос:
- Кто там?
- Хрен в пальто!.. Сосед снизу! Ты, безмозглая башка,
совсем очумел?! Меня уже по уши залил!
- Сейчас я тебе покажу, кто из нас безмозглый! - взвился
человек за дверью.
- Покажи, скотина недоразвитая!
- Как только откроет, резани по лицу, - посоветовал демон.
- Ты чего? Я же тебе не маньяк.
- Делай, что я говорю!
В это время дверь открылась, и на пороге возник человек
в тренировочных штанах, с пистолетом в руке. Двенадцати-
сантиметровый кусок стали моментально полоснул его по
лицу...
*******
- Теперь второй, - сказал демон.
- А может не надо? - засомневался парень, - Я его знаю.
Заблудился, там, оступился...
- А Светку не знаешь? Ты спроси, как она относится к чело-
веку, который ее изнасиловал и чуть не убил.
- Черт с тобой, - махнул рукой молодой человек, - Здесь-то
что сказать, когда спросят?
- Скажи, что газовая служба... Не волнуйся, его родители
на даче.
Парень позвонил. Минуты две никакого ответа не было, а
потом послышался тихий и немного испуганный голос:
- Кто там?
- Мосгаз. У вас в подъезде утечка газа. Звоночек нужно
один сделать, если можно, - слегка измененным голосом
ответил молодой человек.
- Момент... - сказали за дверью. Видимо, в глазок посмо-
треть так и не догадались. Послышался щелчок открывае-
мого замка... Спустя пять минут, хозяин квартиры лежал
на полу в луже собственной крови. Парень, склонившись
над ним, спросил:
- Еще что-нибудь с ним сделать?
- Обязательно... Отрежь ему орудие преступления. Жаль,
конечно, что он уже помер, а то эффект бы был интереснее.
*******
- Молодой человек, я вас допрашиваю в двадцатый
раз, - сказал следователь, закуривая, - При этом, как вы
могли заметить, стараюсь избежать подробностей ваших
деяний. Потому что я много чего видел за годы своей практики,
но даже мне еще не доводилось лицезреть так изощренно
изуродованный труп с вырезанной ножом на животе надписью
"насильник"... Что с вами делать решит, конечно, суд. Ведь вы
и не отрицаете свою вину, существенно облегчая мне работу.
Но я никак не могу понять, откуда вы получали информацию.
Мало того, что вы уничтожали только закоренелых преступни-
ков, так еще и оставляли им кровавый автограф с классифи-
кацией их преступлений. Приведу только один пример...
Геннадий Шидловский, дважды судим, подозревается в
многочисленных убийствах, в розыске уже три года. И вы, когда
его убивали, поставили надпись "киллер". Откуда такая
осведомленность о его деяниях?.. Чего молчите?.. Кстати
самое интересное то, что у нас не было доказательств вины
всех ваших жертв. Мы только подозревали, что они - престу-
пники. Но потом, в ходе следствия, эти доказательства всегда
появлялись... Мне просто нужно, чтобы вы рассказали о том,
кто давал вам информацию.
- Наитие, - парень улыбнулся.
- Слушай, - следователь перешел на "ты", - Над тобой висит
вышка. Кончай шутки шутить. Мы же видимся сегодня в
последний раз. Скажи спасибо, что перед тобой именно я,
а не некоторые мои коллеги. Те, которые любят именно выби-
вать показания из подозреваемых... Знаешь, что я тебе
скажу?.. Хоть ты и превосходишь по жестокости всех виденных
мной маньяков, а, поверь мне, я их повидал достаточно, ты
все-таки сделал с этими тварями то, что я всегда мечтал с
ними сделать. Жаль, что ты попался.
- Никогда не жалейте о прошедшем, - сказал обвиняемый,
глядя прямо в глаза следователю, - Жалеть надо о будущих
ошибках и заранее стараться их избежать... А за поддержку
благодарю.
- Ты только, смотри, не ляпни на суде, что, мол, милиция
тебя поддерживает, - сказал следователь, неожиданно
улыбнувшись. И тут же позвал конвоира...
*******
- Обвиняемый, ваше последнее слово, - тихо и устало
произнес судья, - Вы не были против закрытого судебного
процесса, поскольку здесь говорится о фактах, от которых
волосы встают дыбом, и мы вам за это благодарны, но
все же зря вы отказались от адвоката... Что бы вы хотели
сказать? Может, хотите раскаяться?
- Раскаяться в чем? - глухо отозвался подсудимый, - В том,
что за неделю избавил общество от дюжины уродов,
которых вы не могли посадить на эту скамью?.. А они
продолжали убивать, насиловать, творить другие изувер-
ства. Причем, совершенно безнаказанно.
- А чем же ты лучше? - довольно злобно поинтересовался
прокурор.
- Это решать не мне, - спокойно ответил парень.
- Это все что вы хотели сказать? - для проформы осведо-
мился судья.
- Да, - молодой человек кивнул, - Больше мне с вами
говорить не о чем.
- Суд удаляется на совещание, - торжественно объявил судья.
- Идите... Посмотрим, чего вы стоите, - прошептал подсудимый.
*******
Усевшись за столом в комнате для совещаний, председатель-
ствующий сказал:
- Думаю, не будет открытием для всех здесь присутствующих,
если я скажу, что преступления этого подонка... Не могу назвать
его по-другому... Что эти преступления поддерживаются
общественным мнением. Согласно опросу, его зверства по
отношению к таким же, как он, а, может, даже к лучшим, чем он
сам, поддерживают девяносто семь процентов опрошенных...
Думаю, не стоит сообщать вам также, что все его "геройство"
тянет по уголовному кодексу на высшую меру наказания... Не
лишним будет сказать и о том, что если мы его осудим и приго-
ворим к смертной казни, то толпа, которая скопилась вокруг
здания суда, нас просто разорвет. Не говоря уже о телевиде-
нии, печати и различных правозащитниках. Для них он - благо-
родный герой, вступивший в борьбу с преступным миром и
бездействующими властями. Борьбу по тем законам, которые
им наиболее понятны... Если же мы вынесем менее суровый
приговор, то нас обвинят в некомпетентности. В том, что мы
испугались общественного мнения и вынесли приговор, опи-
раясь не на закон и совесть, а на свои страхи. В этом случае
резонанс может быть еще больше... Поэтому, коллеги, не
сочтите меня трусом, но у нас есть только один шанс вылезти
сухими из этой мутной и очень дурно пахнущей воды, - председа-
тельствующий вздохнул и сделал паузу, - Мы должны оправдать
его.
- Да вы что?! Он же убийца! - возмутился один из трех судей.
- Я уже вам все объяснил, - усталым голосом сказал председа-
тель, - Мы не можем его даже отправить на принудительное
лечение, поскольку все три проводившиеся медицинские комиссии
подтвердили его полную вменяемость. Хотя, честно говоря,
когда я общался с обследовавшими его врачами, они сказали
мне, что при беседе с обвиняемым, несмотря на его абсолютно
логичные и вразумительные ответы, у них оставалось ощущение,
что он что-то скрывает. А иногда его глаза устремлялись не
совсем понятно куда, как будто он рядом с собой видел что-то
необычное... Но это еще не основание считать парня сумасшед-
шим. Поскольку, во-первых, он, может, просто не любит смотреть
собеседнику в глаза... Мне, кстати, кажется, что так оно и есть...
А, во-вторых, не секрет, что от слишком частого общения с
настоящими больными у наших психиатров начинают наблюдаться
некоторые отклонения, и они готовы в абсолютно здоровых
людях видеть психов. Как вы понимаете, если мы запрем в
психушку здорового человека, то нас здесь просто уничтожат,
тысячу раз напомнив о возвращении времен тоталитаризма...
Короче, что нам делать?
- Я согласен с Сергеем Ивановичем, - после минутного раздумья,
сказал судья, сидевший справа от председателя, - Мы не можем
его осудить. И поэтому сейчас оправдаем... Но через пару лет,
когда весь этот кошмар забудется, справедливость восторжес-
твует.
- Что ты имеешь в виду, Анатолий? - спросил Сергей Иванович.
- Ничего особенного, - ответил Анатолий, - Может произойти
несчастный случай, в результате которого от нас безвременно
уйдет лучший житель нашего города, герой и борец за справедли-
вость.
- Я согласен с Толей, - сказал председатель.
- Хорошо, я тоже, - без всякого энтузиазма, одобрил идею третий
судья.
- Значит, на том и порешили, - Сергей Иванович заметно повеселел.
*******
Как только судьи вернулись в зал для объявления приговора,
обвиняемый хитро усмехнулся и спросил:
- Уважаемый суд, так когда мне ждать "неуправляемого КАМАЗа с
пьяным водителем внутри"?
Судьи ничего не ответили и только испуганно переглянулись.
Председатель начал зачитывать оправдательный приговор.
Парень уже не слушал его. Он улыбался и смотрел, как веселя-
щийся демон добра принимал еще один свой облик. Черты демона
изменились и взору молодого человека предстала ослепительной
красоты женщина с повязкой на глазах, весами в одной руке и
мечом в другой. Парень внезапно все понял. Он не сомневался,
что скоро встретится с Отцом Небесным. Не сомневался и в том,
что на небесах вряд ли высоко оценят его поступки, совершенные
при содействии этого странного существа. Но сейчас его душу
наполняло очень хорошее чувство, и он смотрел на своих будущих
палачей, продолжая улыбаться.
(C) Олег Малахов и Андрей Василенко, 05.09.99.
vertmen@aport.ru