Калитка скрипнула, шагнул хозяин,
вокруг живое всё сковал мороз.
на поводке, с печальными глазами
переступил порог калитки пёс.
не торопясь хозяин снял ошейник,
мельком взглянул на впалые бока.
как говорится ты теперь отшельник,
своё ты отработал брат, пока...
а пёс стоял весь ёжась от мороза
в предутренней, безлюдной тишине,
и только льдинками катились слёзы
в нетронутый, ночной, пушистый снег.
шёл старый пёс обочиной дороги
припоминая прежние года,
с большим трудом переставляя ноги,
шел незаметно, тихо, в никуда...

На широкой, большой дороге,
На московской, на кольцевой
Пёс сидел там,
Где спуск пологий,
Пёс породистый,
Чуть живой...
Он сидел на земле холодной,
И спокойно глядел вперёд.
Перед ним из машин колонны,
Ну а в них занятой народ...

А водители удивлялись:
"Чья собака, чего сидит?"
Что-то крикнуть ему пытались-
Больно жалобно пёс глядит.
Метрах в ста, если взять на запад
Милицейский дорожный пост
Лейтенант молодой, помятый
Здесь исправную службу нёс

Подошёл лейтенант к собаке,
Пёс рычал из последних сил.
Человек повернувшись к знакам,
Сел на корточки, попросил:
"Ну поешь хоть чуть-чуть, бедняга!"
Лейтенант протянул еду...
Пёс обжёг человека взглядом,
Человек проглотил слезу...

Пронеслась в голове картина:
Что случилось пять дней назад,
Как девятка, скользя, вонзилась,
Прямо с лёту, КамАЗу в зад...
После резали автогеном,
Вынимали троих людей...
Из объятий стального плена
На спасателей пёс глядел...

За секунду семья погибла...
Лейтенант протокол писал.
Ну, а случай, сегодня, видно,
Только пса убивать не стал ...
И сидел пёс шестые сутки,
И с надеждой смотрел вперёд...
Он всё ждал, умирая жутко,
Что хозяин за ним придёт.

Когда во дворе появился котёнок —
Белей, чем на белом снегу молоко, —
Мы все, от бульдогов до важных болонок,
Немедля утратили сон и покой.

Не смей подходить!.. — завизжала левретка.
Огромный мастиф посулился, что съест.
Свирепый кавказец на верхнюю ветку
Едва за котёнком с разгону не влез.

Не тронь наши миски! — ворчали овчарки. —
Ещё раз увидим — пеняй на себя!;
И даже дворняга в сердцах из-под арки
Брехала, замшелую кость теребя.

Котёнка облаивал пудель весёлый,
Он лаек-охотниц тревожил во сне...
Я, может, и добрая, — фыркала колли, —
Но лучше, приятель, не суйся ко мне!

Ротвейлер с работы притопал устало:
Всю ночь сторожил в магазине меха.
Котёнка увидев, клыки показал он
И коротко рыкнул: Уйди от греха!

Но тот же ротвейлер на помощь сорвался,
А с ним и последний безродный барбос,
Как только за нашим котёнком погнался
Какой-то чужой невоспитанный пёс!

За пятку схватила обидчика такса,
За шкирку злодея тряхнул азиат:
;А ну, поживей со двора выметайся!
Ты нам тут, любезный, не брат и не сват!

От лая трещали в ушах перепонки,
Врага кобели помножали на нуль,
А колли в углу утешала котёнка,
И шёрстку вылизывал рыжий питбуль...

...Сегодня засыпало снегом дорожки,
Но вы не ленитесь к нам в гости зайти —
Взглянуть на красивую белую кошку,
Что спит у кавказца в мохнатой шерсти.

Она из любой угощается миски,
Собачьих носов не боясь никогда.
А кто зарычит или гавкнет на киску,
Тот живо забудет дорогу сюда!

Ну и напоследок еще раз Асадов

Черное дуло

У забора, забрызганного грязью,
Где тополя на ветру звенят,
Застрелили суку бродячую,
И в мешок побросали щенят.

Она металась, металась,
От забора бежать пыталась,
И снова - под самое дуло - к щенкам,
К теплым, слепым ползункам.

Она не показывала оскала.
До этого ль! Жарко дышать ей.
Черное дуло искало
Белое пятнышко между ушей.

Не знаю, плачут собаки или не плачут
Но можно ли, волю давать курку,
Не увидеть в глазах собачьих
Почти человечью тоску?

И лучшее его стихотворение о животных. Абсолютно реальный исторический факт.

Ледяная баллада

Эдуард Асадов

Льды всё туже сжимают круг,
Весь экипаж по тревоге собран.
Словно от чьих-то гигантских рук
Трещат парохода стальные рёбра.

Воет пурга среди колких льдов,
Злая усмешка слышится в голосе:
-Ну что, капитан Георгий Седов,
Кончил отныне мечтать о полюсе?

Зря она, старая, глотку рвёт,
Неужто и вправду ей непонятно,
Что раньше растает полярный лёд,
Чем лейтенант повернёт обратно!

Команда - к Таймыру, назад, гуськом!
А он оставит лишь компас, карты,
Двух добровольцев, верёвку, нарты
И к полюсу дальше пойдёт пешком!

Фрам – капитанский косматый пёс,
Идти с командой назад не согласен.
Где быть ему? Это смешной вопрос!
Он даже с презреньем наморщил нос,
Ему – то вопрос абсолютно ясен!

Встал впереди на привычном месте
И на хозяина так взглянул,
Что тот лишь с улыбкой рукой махнул:
-Ладно, чего уж… вместе так вместе!

Одежда твердеет, как жесть под ветром,
А мгла не шутит, а холод жжёт,
И надо не девять взять километров,
Не девяносто, а девятьсот!

Но если на трудной стоишь дороге
И светит мечта тебе, как звезда,
То ты ни трусости, ни тревоги
Не выберешь в спутники никогда!

Вперёд, вперёд по торосистым льдам!
От стужи хрипит глуховатый голос.
Седов ещё шутит: - Ну что, брат Фрам,
Отыщешь по нюху Северный полюс?

Черную шерсть опушил мороз,
Но Фрам ничего – моряк не скулящий.
И пусть он всего лишь навсего пёс –
Он путешественник настоящий!

Снова медведем метёт пурга,
Пища – худое подобье рыбы.
Седов бы любого сломал врага:
И холод, и голод. Но вот цинга…
И ноги, распухшие, точно глыбы…

Матрос, расстроено – озабочен,
Сказал: - Не стряслось бы какой беды.
Путь ещё дальний, а вы не очень…
А полюс… Да бог с ним! Ведь там, между прочим,
Всё то же: ни крыши и ни еды…

Добрый, но, право, смешной народ!
Неужто и вправду им непонятно,
Что раньше растает лёд,
Чем капитан повернёт обратно!

И, лёжа на нартах, он всё в метель,
Сверяясь с картой, смотрел упрямо,
Смотрел и щурился, как в прицел,
Как будто бы видел во мраке цель,
Там, впереди, меж ушами Фрама.

Солнце всё ниже… Мигнуло – и прочь…
Пожалуй, шансов уже никаких.
Над головой полярная ночь,
И в сутки по рыбине на двоих…

Полюс по – прежнему впереди.
Седов приподнялся над изголовьем:
-Кажется, баста! Конец пути…
Эх, я бы добрался, сумел дойти,
Когда б на недельку ещё здоровья…

Месяц жёлтым горел огнём,
Будто маяк в огне океана.
Боцман лоб осенил крестом:
Ну, вот и нет у нас капитана!

Последний и вечный его покой:
Холм изо льда под салют прощальный,
При свете месяца как хрустальный,
Зеленоватый и голубой….

Молча в обратный путь собрались
Горько, но надо спешить, однако.
Боцман льдинку смахнув с ресниц,
Сказал чуть слышно: - Пошли, собака!

И дома дела, и семейства ждут,
У Фрама же нет ничего дороже,
Чем друг, что навеки остался тут.
И люди напрасно его зовут:
Фрам уйти от него не может!

Снова кричат ему, странный народ,
Неужто и вправду им непонятно,
Что раньше растает полярный лёд,
Чем Фрам хоть на шаг повернёт обратно!

Взобрался на холм, заскользив отчаянно,
Улёгся и замер там, недвижим,
Как будто бы телом хотел своим
Ещё отогреть своего хозяина.

Шаги умолкли. И лишь мороз.
Да ветер, в смятенье, притихший рядом,
Видели, как костенеющий пёс
Свою последнюю службу нёс,
Уставясь в сумрак стеклянным взглядом.

Льдина кружится, кружат года,
Кружатся звёзды над облаками…
И внукам бессоннейшими ночами,
Быть может, увидится иногда,
Как медленно к солнцу плывут из мрака:
Герой, чьё имя хранит народ,
И Фрам – замечательная собака,
Как чёрный памятник, вросшая в лёд!

Ну вот. Это, конечно, не всё, что у меня есть о собаках. Но лучшее.
Все эти стихи будут выложены на сайте приютов, когда мы с Милкой, наконец, его домучаем.

Есть еще не меньшее количество о кошках. Если модераторы не забанят - готова выложить

zosia ну тебе огромнейший!
Над некоторыми смеялась - над некоторыми (и в основном)

Ну а чего ж забанят то?
У тебя самая лучшая подборка - тем для этого и создавалась, правильно
Спасибо!
p.s. см. Л/С

Котёнок был куплен у перекупщиков, едва не погиб, был вылечен,и теперь благополучно проживает у моей подруги, которая и написала этот стих:

Полночь. Васька на ладошке
Сонный бой ведёт с мышами.
Ну, какая ж это кошка?
Это варежка с ушами.
Спрятав нос под хвост морковкой
(Принакрыло возле миски),
Дрыхнет тигр самый ловкий,
Одолевший полсосиски.

Смежил глазки с поволокой
(От мурчанья – дрожь до лапок)
Оцелот в норе глубокой,
Победитель рваных тапок.
Мордочка от сна припухла,
На усах висит лактоза.
Спит гепард безбрежной кухни.
Спит души моей заноза.


Мне не до конца понятны заботы вальяжной кошки,
Что шубку свою часами вылизывает, фырча.
Скорей всего, ей приятно. Конечно, такие ножки
Достойны, чтоб их лизали, от чувств полноты урча.

Элегия превосходства, скрипичный этюд коварства,
Изящная лёгкость польки, сиртаки шальная прыть.
Простишь ей любое скотство, рукою махнёшь на барство.
Она хороша настолько, что хочется придавить.

Смарагдовые глазища сполна обдают презреньем,
А уши летучей мыши чутки, как эфирный слой.
Она ничего не ищет, её не грызут сомненья,
Она – королева крыши…
Но домик-то куплен мной…

Добринская Елена
Ссылка на ветку автора на Акорге
http://forum.academ.org/index.php?s=&showtopic=224500&view=findpost&p=4585892

Брызгая лужами у ворот,
Ветер мчит босиком по улице.
Пригорок, как выгнувший спину кот,
Под солнцем в сонной дремоте щурится.

Радость взрослых и детворы!
Долой все задачи и все задачники!
Да здравствуют лодки, грибы, костры!
И вот из города, из жары
С шумом и грохотом едут дачники.

Родители любят своих ребят,
И, чтобы глаза малышей блестели,
Дарят им кошек, птенцов, щенят,
Пускай заботятся и растят.
Хорошему учатся с колыбели!

И тащат щенята с ранней зари
С хозяев маленьких одеяла.
Весь день раздается: - Служи! Замри! -
Нет, право же, что там ни говори,
А добрых людей на земле немало!

Ветер колючий листву сечет
И, по-разбойничьи воя, кружит,
Хлопья седые швыряет в лужи
И превращает их в ломкий лед.

Сады, нахохлившись, засыпают,
В тучи закутался небосклон.
С грохотом дачники уезжают,
Машины, простудно сопя, чихают
И рвутся выбраться на бетон.

И слышат только седые тучи
Да с крыш галдящее воронье,
Как жалобно воет, скулит, мяучит
На дачах брошенное зверье.

Откуда им, кинутым, нынче знать,
Что в час, когда месяц блеснет в окошке
(Должны же ведь дети спокойно спать!),
Родители будут бесстыдно лгать
О славной судьбе их щенка иль кошки.

Что ж, поиграли - и с глаз долой!
Кончилось лето, и кончились чувства.
Бездумно меняться вот так душой -
Непостижимейшее искусство!

А впрочем, "звери" и не поймут,
Сердца их все с тою же верой бьются,
Они на крылечках сидят и ждут,
И верят, глупые, что дождутся...

И падает, падает до зари,
Как саван, снежное покрывало...
Конечно же, что там ни говори,
А "добрых" людей на земле немало!

Эдуард АСАДОВ

Романтическое «мяу» каждый вечер под окном
Беспокоит, и волнует, и тревожит целый дом.
Лишь луна лимонным глазом глянет хитро из-за крыш –
Занимает кот «эстраду», несмотря на «брысь» и «кыш».

Громко «мяу» под окошком – и гадает весь народ,
Чья же та красотка-кошка, кому страстно так поёт
Серенаду полосатый и усатый менестрель?
Начал он концерты в марте, промяукал весь апрель.

Май гуляет по планете, и черёмухи цветут.
А котище каждый вечер под окошком – тут как тут;
И лиричным баритоном песню нежную поёт
Неизвестной красотуле верный рыцарь, славный кот.

Увлечённый нежным чувством, кот мяучит по ночам
Самой милой и прелестной из пушистых кошко-дам!
Люди злились и ругались, и смеялись над котом,
Но потом привыкли слушать эту песню перед сном.

Лишь луна на небо выйдет, сразу весь честной народ
Высыпает на балконы, к подоконникам идёт.
Телевизоры смолкают, утихает суета:
Люди слушают средь ночи песнь влюблённого кота!

Под кошачью мяу-песню трубадура-молодца
Открываются друг дружке все влюблённые сердца.
Видно, к счастью, что ночами во дворе у нас поёт
Романтический, влюблённый, голосистый чудо-кот!

(Кира Шагрон)

Котёнок съел с урчаньем полсосиски,
Захлюпал жадно тёплым молоком.
И долго жесть опустошённой миски
Вылизывал шершавым языком.

Обнюхивал хрустального китайца,
На ламбрекене обезьянкой вис,
Охотился на солнечного зайца
И леопардом прыгал на карниз.

Дрожал, шампунем тщательно отмытый.
На полотенце в ужасе смотрел.
За тумбочкой нашёл клубок забытый,
Самозабвенно отдался игре.

На коврике свернулся, замурлыкал,
Как будто рад был, что попал домой.
Малыш пушистый, милый горемыка -
Котёнок:
Брошенный,
Ничей…
А впрочем – мой.

(Кира Шагрон)

Здравствуй, кот! Нотным станом полоски
Серой шкурки покрыли золу.
Ты хозяйственно, словно Матроскин,
Уплетаешь котлету в углу.

Как котёнка тебя не потискать:
Ты степенный и немолодой,
И тебя заграничными Viskas
Не балует хозяин седой.

Ты мне дорог до боли, до крика
От хвоста до округлых ушей,
Мой приветливый толстый мурлыка,
Тихий ужас окрестных мышей!


(Кира Шагрон)

До свиданья, Гришка,
Кот мой дорогой!
По весне, наверно,
Я вернусь домой.

Не скучай, тигрище!
Кушай молоко!
Знаешь, в городище
Жить мне нелегко.

Хочется на волю,
По лесу бродить,
Целину из снега
Лыжей бороздить.

Жариться в парилке,
Пить из родника,
Молоко из кринки,
Щи из котелка.

До свиданья, Гришка!
Ладно. Будь здоров,
Самый полосатый
Изо всех котов!

Требуй тут от тёщи
Печень, колбасу…
Я тебе из лесу
Мышку привезу!

(А. Синявский)

Штудируем газеты и бродим по дворам,
по сайтам Интернета мы лазим тут и там –
нам очень срочно нужен породистый кобель,
не наш – американский кокер-спаниель.

Америка далече – ф неё нам не попасть…
Дворняжкам нашим легче – им не дадут пропасть.
Ведь я ж не виновата, что ты, моя мамзель -
Не наш – американский кокер-спаниель.

Тебе припёрло замуж – а ф городке моём
Таких как ты мальчишек не сыщешь днём с огнём.
И мы с тобой ф печали – такая канитель.
Найдись, американский кокер-спаниель!!!

(Наталья Григорьева)

Я сегодня иду по дорожке,
Улыбаюсь, с собой говорю,
От весны забалдела немножко…
Вся счастливая, вдруг смотрю –

Мне навстречу несётся грозно
Здоровенный лохматый пёс!
Уносить бы ноги – да поздно…
И струхнула я тут всерьёз.

Мне б на древо, да с непривычки
Не смогу - стою и боюсь...
Подлетает – на нём табличка.
На табличке: «Только лижусь!»

(Наталья Григорьева)

Как-то раз стоим мы с Таней –
Ну подружка… Да, не важно.
Говорю: «Зима настанет –
Шубку отхвачу однажды.

Прикуплю крутые шины,
Чтоб с шипами блатовать,
Заведу себе мужчину
Будем с ним в снежки играть…»

Тут ворона пролетает.
Ну, ворона – есть ворона.
Всяк, наверно, понимает,
Что она к прогнозам склонна.

Я смотрю – с хвоста у птички
Падает к моим ботинкам
Маленький клочок странички -
Третья часть от половинки.

Ситуация простая -
Любопытство (все мы – люди) -
Поднимаю и читаю:
«Обломись! Зимы не будет!»

(Наталья Григорьева)

Усыпи свою собаку,
И поплачь о ней одна.
Ты сердечную атаку
Эту выдержать должна.
Жизнь и смерть, вступая в драку,
Могут всё расковырять.
Усыпи свою собаку -
Научись друзей терять.

Раздави свой tamaghochi -
Пусть умрёт в последний раз,
Пусть, родная, этой ночью
Потекут ручьи из глаз.
Ну и что, что ты не хочешь
Горевать на выходных.
Раздави свой tamaghochi -
Привыкай терять родных.

Вскрой ножом свои запястья,
В ванну тёплую залезь.
Это вовсе не несчастье -
Просто маленькая месть.
Выход дай безумной страсти.
Чашу грусти пригубя,
Вскрой ножом свои запястья -
Потеряй саму себя.

(Майк Зиновкин)

Ты - кошка: я поглажу, ты мурлычешь.
Ты - кошка: чуть задену, ты шипишь.
Ты точишь когти, ты предлога ищешь,
Всё замечаешь, даже если спишь.

Ты - кошка, ты гуляешь, где захочешь.
Ты - кошка. Независима, аж жуть!
Ты кошка дикая со мною бурной ночью:
Царапаешься, не даёшь уснуть.

Ты - кошка с изумрудными глазами.
Ты - кошка : грациозна и легка.
Я на тебя могу смотреть часами,
Я делаю запасы молока.

Но без тебя всё молоко прокиснет,
Мой дом стоит безмолвный и пустой.
Ты - кошка, у тебя есть 9 жизней,
Так проведи хотя б одну со мной.

(Майк Зиновкин)

Ночь в постелях мягких нас баюкала,
Облака с луной играли в прятки.
Кошка одинокая мяукала
Жалобно на лестничной площадке.

Молока давно уже не пившая –
Ведь его не сыщешь на помойке.
Выгнала её хозяйка бывшая,
Мучима похмелием с попойки.

Все засовы на дверях задвинуты,
И повсюду бродят псы зубастые :
Некуда деваться ей, покинутой.
Кто ж её возьмёт к себе, блохастую ?

Тщетно пред прохожими заискивать,
Нюхать вкусный запах из окошек.
Ей осталось только лишь разыскивать
Двери в Лето – в тёплый Рай для кошек.

(Майк Зиновкин)

Мурка! Я не виноватый!
Умоляю, не бесись.
Тише, Мурка, спят котяты,
Не ори, ипона жись!

Ну чаво ты ф самом деле?
Штоль сама не понимашь,
Я ш люблю деффчонок ф теле,
Этташ вофсе карандаш!

Ну за чо тут подержацца?
Вот, страдаю ни за чо.
Да – лежим. Ну, обнимамца
За ыёйнае плечо.

Но вопчето, тыта знаишь,
Я не вру веть никогдаш.
Докладаю, понимаешь,
Эта был фотомонтаж?

Напоили меня гады,
Называюццо друззя,
Положили тётю рядом,
Там, где сплю воопчето я.

Што, не веришь? КаГ жи, МУра?
Я те душу распахнул.
Есь пожрать? Сама ты дура…
Ну и фик с ним. Пшёл усну.

(Ёшкин Кот)

Нашла... вот здесь

Исповедь бездомной кошки

Обидеть очень просто
Того, кто ниже ростом.
Но у меня есть когти,
Я очень страшный зверь!

Дугой я выгну спину
И небо опрокину
Истошным криком - "МЯУ"!
Ну, каково теперь?

Еще шипеть умею
На каждого злодея.
Ведь нет чтобы погладить,
Все норовят прогнать...

А листья вниз кружатся
И хочется прижаться
К тому, кто даст сметанки
И теплую кровать.

Нельзя сказать иначе,
Но жизнь моя *собачья*!
Устала быть бездомной,
Хочу найти приют.

Зима в сердца вмерзает...
Быть может кто-то знает
То место, где бесплатно
Хозяев раздают?

(Стихи московской поэтессы под ником Лучинка)

И ещё:

Лапа моя, лапа, нОса моя, нОса,

я научусь плакать, тихо и безголосо,
я научусь думать, много и без истерик,
гордость запру в трюмы
и научусь верить.

Чуда моя, чуда, рада моя, рада,
хочешь, с тобой буду
весь выходной рядом?

Хочешь, прижмись с лаской
мокрым своим носом?

Хочешь, про снег сказку?
только живи, пёса... !!!



Размещала Jess , спасибо ей, вот здесь

Ну тогда...

О КОШКАХ

Моя порода не в почёте –
Клан жалких уличных котов.
За что вы, люди, меня бьёте?
Ведь я же вас любить готов.
Заглядываю с лаской в лица,
С надеждой вам в глаза смотрю.
Вы мне дадите угоститься?
А я вам песенку спою.
В ответ презрительный плевок,
Жестокий окрик и удар.
Спасибо, всемогущий Бог.
Кошачья жизнь – бесценный дар…

Улыбнитесь, растворите шире дверь –
Ждет Вас кисонька-мурыска у дверей!
Тяжела была у кисоньки судьба,
Не видала от людей она добра!

Нужно ей немножечко, чуть-чуть:
От своей тяжелой жизни отдохнуть,
Не бояться злых собак и холодов,
Засыпать под тихий шепот Ваших слов…

«Покажите, где кошачий туалет?
А скажите, будет что-то на обед?
Можно песенку на ушко вам спою,
Расскажу, как очень сильно вас люблю?

Я застенчив, робок и всего боюсь.
Вы простите мне мою кошачью грусть,
Научите, как мне жить среди людей,
Положите мне покушать поскорей!»

Трудно вырастить ребенка и щенка,
Очень просто, ни за что, им дать пинка…
Экономим и в деньгах, и в доброте,
Только смотришь – вот и годы уж не те,
Дом построен – сада нет. И горьким сном
Тихо плачет наша совесть за углом…

Пожалей себя, о, гордый человек!
Слишком короток отпущенный нам век!
Мир жестокий покалечил нас и вас…
Только светится надеждой желтый глаз!

Дар Божественной природы – наша жизнь.
За нее, как за соломинку, держись!
Рука дающего не оскудеет никогда!
Спешите, люди, делать добрые дела!

Мне казалось - я бегу
Полем
На не чующих травы,
Лапах.
Я не помню никакой
Боли.
Смерть была - один большой
Запах.

Помню небо -
Древний Кот многоликий.
Отряхнулся и пошёл,
Как по карте.
Не взаправду же ведь я - Дикий,
Чтоб смотреть, что там лежит,
На асфальте.

А потом запахло мёдом и мятой,
Я в траву влетел по самые уши.
И решил, что в новой жизни (девятой)
Буду тем же, кем и был, только лучше.

Был котёнком, в сказки не верил,
А потом забыл, как все забываем –
Здесь всегда распахнуты двери,
Это место называется Раем.

Рай кошачий, до последних окраин,
Благодать для тех, кто здесь поселился.
Но уж больно убивался хозяин –
Я чуть сразу же назад не родился.

Весь поникший от нахлынувшей скуки,
Брёл по Раю в поисках дома.
И уткнулся в чьи-то тёплые руки,
Руки пахли странно знакомо.

Не запомнилось лицо и окраска –
Прятал морду в вороте платья.
Был покой и тихая ласка,
А потом нас встретили братья.

Было солнце (просто так, не в окошке)
Золотым, как рыбка на блюде.
И все были мы здесь – общие кошки,
А у нас, конечно, - общие люди.

Мы со взрослыми котами небрежно
Выходили в круг - померяться силой.
И мурлыкали мне кошки так нежно,
Потому что я большой и красивый.

Здесь тепло всегда, и чисто, и сухо,
Не бывает ни дождей, ни метели.
Раз порвал я, значит, Серому ухо –
Зажило, и пожалеть не успели.

Серый крут, он подох, видно, в драке.
Серой масти – аккурат мой братишка…
По ночам ему всё снятся собаки,
Он рычит на них во сне, но не слишком.

Мне же снится: я бегу
Полем.
Каждая травинка –
Резная…
Может, каждый выбирать
Волен?
Я всего лишь кот, я –
Не знаю.

Он сказал мне тихо «мя».
Дорогая, мол, моя.
И ещё сказал он «мяу!».
Мол, тебя я обожаю!
И добавил нежно «муррр».
Мол, стрелу пустил Амур
И любовь в кошачьем сердце
Так огромна! Так светла!
Коль хотите, то проверьте.
Я ж на веру приняла.

Я тебе написаю в ботинок!
Сколько можно «Вискасом» кормить?!
Сам такой крутой, большой и сильный…
Мог бы свежей рыбки мне купить.
Ты, когда по клубам своим ходишь,
Воду из-под крана вряд ли пьешь?
Дома от омлета нос воротишь,
Паровых котлеток вкусных ждешь.
Вот и я отказываюсь кушать
Твердых мерзких шариков корма.
Так что ты, хозяин, меня слушай.
И раскрой пошире свой карман.
Мяфк, иди… Не будь таким противным,
Не отращивай себе «мадам Сижу»
Или я написаю в ботинок,
Ну а рядом – кучку положу!

Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.

Александр Кочетков

Пушистые лапки,
Которых четыре,
Упругой походкой
Прошлись по квартире.
По папиной полке
Прошлись эти лапки -
Попадали на пол
Все папины папки.
Посыпались письма,
Газеты, портреты...
И лапкам пушистым
Попало за это.

А. Мовшович

Дрожа от лютой стужи,
Кот просит: "Отвори!
Как холодно снаружи,
Как голодно внутри!
Согрейте, пожалейте
Несчастного кота!
Пустите, накормите,
Вот будет красота!"


В. Берестов

Хотел котенок по незнанью
Участия больших людей.
Но, не готовы к состраданью,
Творцы домов, машин, идей.

У каждого из них работа,
Обилье жизненных проблем.
О том, что замерзает кто-то,
Им думать некогда, совсем.

Дорога к чувствам перекрыта,
Во исполнение мечты.
Страдаем мы от дефицита
Обыкновенной доброты.

В. Алоев

Я нашла в саду котёнка.
Он мяукал тонко-тонко,
Он мяукал и дрожал.

Может быть, его побили,
Или в дом пустить забыли,
Или сам он убежал?

День с утра стоял ненастный,
Лужи серые везде...
Так и быть зверёк несчастный,
Помогу твоей беде!

Я взяла его домой,
Накормила досыта...
Скоро стал котёнок мой
Загляденье просто!
Шерсть - как бархат,
Хвост - трубой...
До чего ж хорош собой!



Е.Благинина

Это ничья кошка,
Имени нет у нее.
У выбитого окошка
Какое ей тут житье.
Холодно ей и сыро.
У кошки лапа болит,
А взять ее в квартиру
Соседка мне не велит.

И. Токмакова

Звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук.
Это вам не тра-та-та, это вам не стук-тук-тук.
Я печалюсь от бум-бум, часто хмурюсь от бам-бам,
Создающих жуткий шум, создающих страшный гам!

Если вдруг заметит Кот, что печален я и хмур,
Тотчас песню запоёт под названием "МУР-МУР".
Так уютно мне,когда в тишине услышу вдруг
Звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук.

Т. Собакин

Если в доме все реже звонки у дверей или в трубке,
все пустынней становятся долгие зимние ночи,
то однажды,
согласно закону общенья всех тварей,
на свете живущих,
в этот дом забредает собака, а может быть, кошка.
Черт возьми!
Как они понимают, когда им пора появиться?
Как они за версту, за квартал,
за огромный пустеющий город
одиночество чуют? отчаянье чуют? тоску и неверье?
Подбирают на улицах нас
и при этом за нами
еще оставляют прекрасное право:
всерьез обольщаться,
что мы подобрали несчастных...


К. Билич

За что ты выдворил его?
За то, что спал у ног,
И что прихода твоего
Дождаться он не мог?
За то, что выслушать тебя
Он находил терпенье,
А коль кусал, так то любя,
И то под настроенье?
За то, что голову ложил
Туда, где боль схватила,
А взглядом будто говорил:
"Ну что, не отпустило?"
Или за то, что лез в кровать?
Теплее вместе было...
Ну, как ты мог его прогнать,
И совести хватило?!

Бывают кошки разные -
Голодные и грязные,
И сытые, и чистые,
Умытые, пушистые,
И серые, и белые,
И черные, и рыжие,
Бывают кошки смелые,
Нахальные, бесстыжие.

Бывают и трусливые.
Бывает очень страшно им.
Не все из них счастливые.
Не все из них домашние.

Вы их не обижайте,
Любите, уважайте.

День, проживая скудный,
С именем гордым, Мать.
В темный подъезд уютный
Кошка пришла рожать.
Под укрепленной крышей
Не ночевала грусть.
Кто-то родился, – выжил.
Кто-то не выжил. Пусть.
Некто хитрющий жутко,
Ночью, когда все спят,
Да на седьмые сутки
Кинул чужих котят.
Черных. Больших довольно,
Скинутых за меха,
Памяти чтоб не больно,
Дабы не брать греха.
Серых кормила – мило.
Да прививала прыть.
Черных не позабыла –
Стала и их кормить.
Бог бережет порою.
Группе людей подстать,
Звери одной семьею
Стали существовать.
В чьем-то сознании кома.
Глупый и злой каприз.
С лестничного проема
Скинут котенок вниз.
Меньше болело дабы,
Нужен еще резон?
Жалко раскинув лапы,
Громко мяукал он.
За деревянной рамой
Падал туман дымком.
Плакала кошка-мама
Над не своим сынком.
Пела кошачью песню –
Ей лишь известный толк.
Вместе. До смерти вместе.
Пела, пока не смолк.
Носом по шерсти черной.
Слабость взяла свой lim.
На этаже просторном
Рядом уснула с ним.
Скучный пустой порожек.
Я становлюсь умней.
Я обожаю кошек.
И ненавижу людей.

ЗИМHИЙ ГОСТЬ

Бабке грел ступни,
катал клубок.
Был он шалуном
и непоседой.
Бабушка вздыхала:
- Голубок,
на-ка рыбки свеженькой отведай. -

Сколько ей, печальнице, в ночи
песенок хороших намурлыкал.
Проводили бабку трубачи,
барабан архангелов покликал.

И с тех пор мурлыка - сирота.
Hа мороз,
где хочешь, так и шастай,
выбросили старого кота,
порешивши:
- Васька лишаястый.

Перед бедолагой -
настежь дверь.
Там в пещерах, помните,
вначале,
трудно одомашнивался зверь?
Стал доверчив.
Мы вот одичали.
Hу, входи,
карманный добрый тигр.
Джунгли на окне тебе в угоду.
Я его поглажу -
тыщу искр
звездами плеснут по небосводу.

В. Евсеичев

Суббота. Люд на подушках нежится
В теплой, уютной пододеяльности.
К мусорным бакам крадутся беженцы -
Лица хвостатой национальности.

Hет рыбьих хвостов - погрызут и корочку.
Hо этикет блюдут в доскональности,
И делают <бедную, но гордую> мордочку
Лица усатой национальности.

Им бы не дом - хоть его подобие,
Да вот на лбу - клеймо нелегальности.
У малышей лишь нет ксенофобии
К лицам пушистой национальности.

У нас языки, как флаги, полощутся -
Сентиментальности да банальности...
Слабо прописать на своей жилплощади
Лицо мурчащей национальности?

А. Иванова

Я ободранный кот,
Я повешен шпаной на заборе.
Ну что ж, раз у них такая игра -
Плевать! Ведь больно мне было
только вчера...

Шершавый забор -
Не привыкать.
Веревка на шее - тоже мура.
Я мертв, а больно мне было
только вчера.

Вон тот мужик,
Что качал головой,
Еще вчера пинал мне в брюхо ногой.
Сегодня прозрел,
Что ж, пожалуй, пора..
Прощаю, ведь больно мне было
только вчера.


Владимир Шахрин ("Чайф")

КВАРТАЛ ПЕРЕД СНОСОМ

Здесь бродят псы, доверчивы и тощи,
К прохожим льнут - не отогнать никак!
Хозяева на новую жилплощадь
С собой не взяли кошек и собак.

Продуты ветром черные бараки.
Здесь по ночам, во тьму вперяя взгляд,
Оставленные кошки и собаки
Поодиночке в комнатах сидят:

Еще в углах живет знакомый запах,
Еще надежды дух не истребим,
И вздрагивают головы на лапах -
В коротких снах приходят люди к ним!

Настал сентябрь. В покинутом квартале
Над блеклою листвой кружится сор...
Вдруг резко тормоза заскрежетали
И мальчик с плачем бросился во двор.

И закричал у дома: "Борька! Борька!" -
Взъерошен, длинноног и длиннорук.
По лестнице взбежал и плакал горько,
И снова принимался звать!
И вдруг

Явился кот,
Облезлый, драный, грязный,
Сощурился на громкий зов, на свет,
Уже привыкнув к жизни несуразной,
Где дом - не дом, и человека нет.

И мальчик потащил его к машине,
Не чуя ног, не чувствуя земли,
И слезы счастья - самые большие! -
На шерсть кота бесстрастного текли...

А из такси родители смотрели,
Не говоря друг другу ничего,
И их сердца внезапно подобрели,
Постигнув сердце сына своего.

Они, наверно, чувствовали смутно,
Что мир вещей, отнявший столько сил,
Мир суетных забот сиюминутных
Их души постепенно исказил.

Но только... если глупый мальчик плачет,
Целуя в нос несчастного кота,
То это все в конечном счете значит,
Что в мире есть любовь и доброта!

И улыбалась женщина устало,
И муж смотрел растерянно в стекло
На жалкие строения квартала,
Где детство их давным-давно прошло...


Олег Дмитриев ("Наука и жизнь" 10-1975)

однажды я встретил бездомную кошку.
- как ваши дела?
- ничего, по немножку...
- я слышал, что вы тяжело заболели.
- болела.
- так значит лежали в постели?
- лежала на улице много недель -
бездомной, мне некуда ставить постель.
как странно, не думал, что в мире огромном
нет места собакам и кошкам бездомным.
- послушайте, кошка, поедемте со мной -
темнеет и, значит, пора нам домой.
мы шли с ней по улице гордо и смело:
я - молча, а кошка тихонечко пела.
о чем она пела? возможно о том,
что каждому нужен свой собственный дом.

Вот это ОЧЕНЬ люблю и ОЧЕНЬ плачу

Я тебя никому не отдам

Я тебя никому не отдам -
Замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.

Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и норковой шапке.

Ты держись, не смотри, что я мал,
И что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги,

Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.

Как большой черно-белый кот
На резиновых мягких лапах
Ехал мимо огромный «Форд»
Выдыхая бензина запах

В мягких креслах, в уюте тепла
Два уставших мужчины сидели
Меж собою тихонько шутя
Сквозь окно на сугробы глядели

- Подожди, присмотрись - видишь там?
Кто в холодном снегу копошится?
Подъезжай-ка к нему, нужно нам
Что ни с кем нет беды убедиться

Под ботинком его снег хрустит
Человек к ним подходит поближе
А фонарь - словно солнце горит
Он к земле наклонился пониже

- Ничего себе! Как же вы тут
Очутились в такую стужу?
Кто же вас в этот жуткий мороз
Так безжалостно выгнал наружу?

- Мама, мама – котенок кричит,
Посмотри, это он, я уверен
Бог кошачий пришел и глядит
Он спасет нас, ведь я в него верю

Человек, наклонился к нему
- Ох, боюсь, холодна твоя шкурка,
Полезай-ка, погрейся, малыш
Взял пушистый комок он под куртку

Взял он на руки кошку – жива
Ну теперь потерпи немножко
Мы не бросим в беде никогда
Будь ты даже бездомная кошка

- Глянь, напарник, кто тут у нас
Говорит человек другому
Не дай бог оказаться сейчас
На снегу, без одежды, без дома

- Ну-ка, дай я на них погляжу
Но мы сами помочь им не сможем
У центрального я запрошу
Пусть кошачий нам доктор поможет

Ноль девятый – центральному – мы
Подобрали котенка и кошку
Очень сильно замерзли они
Нам кошачья нужна неотложка

Отозвался центральный – сейчас
На углу Риверсайд и тридцатой
Доктор есть, позвонили – ждет вас
Вам удачи в пути, ноль девятый

Рыкнул грозно железный кот,
Громкий вой раскатился гулко
Нипочем ему холод и лед,
Шестьдесят миль в час – просто прогулка

Вслед бессильно глядела беда
Убегающим вдаль фонарям
Что могла она сделать, когда
Вышло так, как угодно богам?

Кошке снится чудесный сон
Что она на траве зеленой
И прекрасный кот на нее
Желтым глазом глядит восхищенно

Вдруг лицо изменилось его
Это кот? Человек? И усы...
Кошка снова закрыла глаза
- Ох и странные снятся мне сны...

Подъезжают – в стеклянных дверях
Уже ждет беспокойно глядя
С одеялом теплым в руках
Доктор в куртке и белом халате

- Доктор, вот, пациенты у вас
Хоть замерзли, но дышат покуда
Мелкий вроде пригрелся, пищит
Ну а кошке действительно худо

Наконец, вот оно и тепло
Растянувшись под лампой жаркой
Снится кошке полянка и дом,
Солнце на небе светит ярко

Снова ей не дают поспать
Колят больно иголкой ножку
Нету силы протестовать
И опять засыпает кошка.

Домик. Миска с едой и вода
Ей уютно на мягкой тряпке
И котенок наевшись спит
Беззаботно раскинув лапки

Видит кошка, что встал человек
Подошел к ней и к кошке нагнулся
Он погладил ее по спине
И глядя на нее улыбнулся

Твой малыш – молодец. Знаешь, что
Это он к тебе помощь позвал
И от смерти холодной собой
До конца он тебя защищал

Я тебя никому не отдам
Жить здесь будете вместе, со мной
Будем вместе играть по утрам
И грустить – коль взгруснется порой

А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И забудете вы навсегда,
Что пришлось пережить вам зимой

И его второй вариант

Я тебя никому не отдам -
Замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.

Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и пуховой шапке.

А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.

Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги,


Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.

А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал,
Что остался один на свете.

Рядом с ним, на седом полотне,
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.

Эй, малыш, перестань копать,
Все равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь,

Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам
И упрямо во мглу твердит,
Я тебя никому не отдам.





Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою,

Тихо, тихо ступая на снег,
Подошел туда, где трупик лежал
И почти как человек,
Он на ушко ей прошептал-

Милая, милая моя, я с тобой,
Я тебя никому не отдам,
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку, мам,

Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам,

Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет,

Он, безумец, в холодном снегу,
Он за ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал.

Из-за пазухи вынув щенка-сироту...

Мария Семенова, «Волкодав. Знамение Пути»

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,
Обратился Хозяин со словом к коту:
«Вот что, серый! На время забудь про мышей:
Позаботиться надобно о малыше.
Будешь дядькой кутёнку, пока подрастёт?» —
«Мур-мур-мяу!» — согласно ответствовал кот.
И тотчас озадачился множеством дел —
Обогрел, и утешил, и песенку спел.
А потом о науках пошёл разговор:
Как из блюдечка пить, как проситься во двор,
Как гонять петуха и сварливых гусей...
Время быстро бежало для новых друзей.
За весною весна, за метелью метель...
Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.
И, всему отведя в этой жизни черёд,
Под садовым кустом упокоился кот.
Долго гладил Хозяин притихшего пса...
А потом произнёс, поглядев в небеса:
«Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа
Очень скоро в другого войдёт малыша!»
Пёс послушал, как будто понять его мог,
И... под вечер котёнка домой приволок.
Тоже — серого! С белым пятном на груди!..
Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!
Видишь, маленький плачет ? Налей молока!
Я же котику дядькой побуду пока...

Жила-поживала когда-то большая семья...

Мария Семенова, «Волкодав. Самоцветные горы», 2003 год

Жила-поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И «против» и «за» раздавались у них голоса —
Везти или нет им с собою дворового пса.

А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор.
Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»
И больше не поднял с натруженных лап головы.

Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков —
Везти или нет им с собою своих стариков.

На асфальте сидит дворняга...

На асфальте сидит дворняга,
В клочьях шерсть, и в глазах печаль,
Солнце жжет, хочет пить бедняга…
Но прохожим его не жаль.

Все в заботах своих погрязли,
Да и я-то сама, как все…
Дома лают свои сoбаки.
… Плачет сердце об этом псе.

Да была бы я побогаче,
Я б забрала тебя с собой!…
Это горе твое собачье
Отняло у меня покой.

Мне глаза твои снятся ночью,
Что помочь тебе не смогла…
Не вмешалась в судьбу собачью,
Пожалела…, но не взяла.

Обращаясь с собакой гадко,
Гадим в душу самим себе…
Сердце, не было б ты жестоко,
Сколько б света нашлось в тебе!

Мы выходим, выходим, выходим...

Мы выходим, выходим, выходим,
Мы сoбак на прогулку выводим,
Разбегаются люди во мраке,
На прогулку выходят СОБАКИ!

Подскочила, хвостом завиляла,
Улыбнулась собачей улыбкой
И лицо чужаку облизала,
И охранка моя и защитка.

Мы их любим, они нас жалеют.
И быстрее хозяев стареют.
И уходят, как это не горько,
В рай собачий, не веря нисколько.

И оттуда нам машут хвостами,
Из краев, где мы их не достанем.
С псами новыми счастливы будьте,
Их любите и НАС не забудьте!

Отпечатки их лап в моем сердце,
Верю я, ну и вы мне поверьте:
Не уходят они, остаются,
Вместе с нами грустят и смеются.

Ну а это - для наших породистых животинок
Немного позитиффчика

Ох, волнуется же мама...

Ох, волнуется же мама,
Что такое - не пойму!?
Так, наверно, новобранцев
Провожают на войну...

Дали слопать полтеленка,
Сшили новый сарафан.
Эх, поспать бы, поваляться.
Брюхо словно барабан.

А меня весь вечер моют,
Весь шампунь перевели.
Не иначе - на смотрины...
На машине повезли!?...

Шум и гам, сoбак три сотни,
Тесно, нечем подышать.
Уговаривает мама:
Сони, надо подождать!

Вон и Бонька подвывает -
Повязали по рукам.
Не пускают. Что за люди?
Пообщаться надо нам.

Вот стоит чужая тетя,
Зубы ищет, смотрит в рот.
Эх! Не нравится мне это.
Спрячусь. Может не найдет?

А эксперт не отпускает,
Уши, ноги покажи.
Что за просьбы: пробегите,
Хвостиком пошевели?

Уф! Ну, вроде отпустили,
Даже вывели гулять.
Фу, ты! Снова потащили.
Что еще им показать!?

Все шумят, галдят, целуют,
Лапу норовят пожать.
Видно все же победила,
Аж медаль хотели дать!

Надоели все до жути!
Мне домой бы добежать,
Раскопать сугроб последний,
Полсардельки дожевать.

Поваляться бы в постели,
Попу в лужу обмакнуть,
Слопать мамины запасы,
Со двора бы умыкнуть.

Мама только что-то тянет,
Не торопится домой,
То погладит, то целует...
Все таскает за собой.

Эх! Не зря здесь проторчали!
Оценили - хоть куда.
Чемпионкою я стала.
Аж России - вот те на!...